"Наталья Иртенина. Сады Шахерезады ("Вечность в запасе")" - читать интересную книгу автора

его голосами, дневными и ночными, умел находить его располагающее к себе
молчание и мог вовлечь в интересную беседу любую вещь, нашедшую здесь
приют. Но дом никогда не говорил так, как он делал это сейчас.
Протяжные охи, ненормально громкие вздохи и что-то еще. Так стонут,
когда что-нибудь сильно болит. Живот, например. Мальчуган на цыпочках вышел
на площадку служебной винтовой, совершенно нескрипучей деревянной лестницы
и стал спускаться. Не дойдя до конца несколько ступенек, сел на одну из
них, ноги просунул между тонкими резными балясинами и туда же, в просвет,
приткнул голову. Молча и с интересом он смотрел на экран системы
визуального наблюдения у дальней стены, который показывал что-то
загадочное. Чем так увлеченно занимались эти двое, малыш никак не мог взять
в толк.
Перед монитором на диване сидел мужчина крупного телосложения, с
коротким ежиком на голове, в черных брюках и черной футболке. Не отрывая
глаз от происходящего на экране, он откупоривал уже третью банку
безалкогольного пива. Но поднеся ее ко рту, едва не выплеснул содержимое на
себя. Детский голос за его спиной звонко и живо укорил:
-Отверткин, ты разве не знаешь, что подглядывать нельзя?
Как лопнувшей тугой струной хлестнул по щеке. Пиво тотчас было
отставлено, в руке появился пульт, экран заткнулся на особенно громком
вздохе и изобразил немое пространство перед домом.
Тот, кого назвали Отверткиным скрутил голову назад, не вставая с
места, и примирительно заоправдывался:
-С чего ты взял, что я подглядываю, малыш?
Малыш фыркнул:
-С того, что эта штука для подглядывания. А где они? - он ткнул
пальцем в сторону экрана. - У нас в доме? Откуда они взялись?
-Здесь никого больше нет, малыш.
-Не называй меня малышом.
-Ладно, не буду. А эта штука для подглядывания, как ты сказал,
подсоединена к видику. Это было такое кино. Ты любишь смотреть кино?
-Когда как, - уклончиво ответил ребенок.-Такое не люблю. Неинтересно.
Зачем он ее облизывал? Она же невкусная.
Отверткину пришлось туго в поисках ответа. Напряженная работа мысли
каменной маской впечаталась в его бесстрастное лицо.
-Ну... это такой... такая... понимаешь... У них отключили воду в доме.
Помыться негде... а-а... реки пересохли, озера отравлены химическим
оружием. Вот. Приходится придумывать разные штуки. Грязным-то не очень
походишь среди приличных людей. Это такая антиутопия. Так это называют
по-специальному. Это когда то, что будет потом, в будущем, представляешь
себе слишком мрачно. Это называется антиутопия. Только ты не говори отцу,
что я смотрел здесь антиутопию, он их не любит. Договорились, мастер Алекс?
Мальчик выслушал умное объяснения с равнодушным видом, рисуя пальцем
на нижней ступеньке.
-А зачем она так дышала? - снова поставил он собеседника в тупик.
-А-а... это... как тебе сказать...Такая дыхательная гимнастика.
Специально для женщин. Ей врач прописал. Чтобы нервы успокаивать. В этой, в
антиутопии, с плохими нервами долго не протянешь. Быстро того... на
запчасти пойдешь.
-Дурацкое кино, - подытожил ребенок, вставая со ступеньки.