"Наталья Иртенина. Меч Константина " - читать интересную книгу авторакоторый лежал мешком и даже не дергался. Наверное, тот гад пленника сразу
пристрелил. Затем на сцене появился еще один. Он вылез из джипа с другой стороны и под прикрытием повел бешеную, беспорядочную стрельбу. Пули долетали до леса, срывали листья с деревьев. Я прижимался к стволу сосны и совсем не был уверен, что какая-нибудь часть меня не торчит сбоку. Листья сыпались мне на голову, в ушах стоял свист пролетающих мимо пуль. Было страшно. По-настоящему. Не из-за того, что я мог умереть. Просто дико было представить, как маленький кусочек стали влетает в твое тело, и уже не ты, а он - хозяин твоей жизни. Но тут не выдержало сердце Монаха. Он зарядил подствольник и стал выцеливать из-за дерева джип. Но может быть, у того типа кончились патроны, а может, у него просто такая же бешеная, как стрельба, интуиция - он внезапно прекратил огонь, прыгнул в машину и дал деру. Последний оставшийся из троицы, видя такой оборот, заорал ему вслед, поднялся над своим укрытием и тут же свалился мертвый, с пулей в груди. А машину Монах так и не; прижарил. Плюнул только: "Шантрапа". - Что это было? - с круглыми глазами спросил Леха у Сереги. - Мародеры, надо думать, - пожал тот плечами. - Падальщики. - А... милиция? - совсем растерялся Леха. - А милиция здесь - мы, - отрубил Серега. - Никакой другой. Романтик поугрюмел и поплелся в хвосте отряда, сосредоточенно пытаясь найти рациональное объяснение "бандитской" разборке. На лице у него было написано именно это. Но растолковывать ему явно никто ничего не собирался. Наверное, это что-то вроде неписаного правила для новобранцев: парень должен сам разобраться в ситуации, понять происходящее и сделать свой выбор. И если мельтешить у него перед глазами бандитским беспределом, насилием, одной большой бессмысленной разборкой неизвестно с кем. Тогда пути отряда и его разойдутся. Мне-то не нужно было ничего объяснять. Я хорошо знал, с кем собираюсь воевать. С Лорой Крафт и с пришельцами. Я потихоньку пробрался вперед и пристроился сбоку от Святополка. Куда мы идем, мне было все равно. Оккупантов можно найти везде, за пятнадцать лет нашествия они расплодились. Их так много - как крыс или тараканов, - что кажется, будто бороться с ними бессмысленно и безнадежно. Но ведь это не так. Вчера я спросил Горца-Руслана, что для него эта война. Он живет в Москве, переехал из Владикавказа несколько лет назад. Работает фельдшером, собирается жениться. Познакомься я с ним не здесь и в других условиях, принял бы за типичного мирного, живущего с завязанными глазами. Диктофон записал его ответ: "Ты Уэллса "Войну миров" читал? Читал, да? Там такие трехногие марсианские тарелки город жгут. Кто там внутри, сначала не видно. А вокруг все горит, и думаешь, что в этих тарелках - такое безглазое, с щупальцами, полипы какие-то. Вот что для меня эта война Сказать: не люблю марсиан - мало. Понимаешь, да? Они навязывают мне свое чужое, свое склизкое. Человек человеку волк - это все, что они мне могут дать, а мне это надо? Я должен терпеть это, как баран? Нет, я лучше возьму грабли и пойду их вычесывать, если по-хорошему уйти не хотят". Если все возьмут грабли - что останется от пришельцев? От отца я часто слышал это слово - "пришельцы". Произносил он его с |
|
|