"Наталья Иртенина. Меч Константина " - читать интересную книгу автора

для диверсионных подразделений армейской разведки. Полгода его добывал.
- А теперь я его конфискую, - раздался сзади голос Вадима, и на нож
легла растопыренная пятерня. - А ну-ка, марш в дом, молодняк.
- Но, командир... - обиженно запротестовал Фашист.
- Приказы не обсуждаются, а исполняются. Быстро, я сказал.
В доме Фашист продолжил умолять командира взглядом из-под лохм,
свисающих на очки. Вадим бросил нож на свободный стул, оглядел всех и
коротко велел:
- У кого что есть, все сюда.
После недолгого раздумья несколько человек неохотно поднялись и пошли
отыскивать свои рюкзаки. На стул рядом с ножом Фашиста легли два
автоматических пистолета с запасными обоймами, один крупнокалиберный
револьвер, пистолет-пулемет со складным прикладом и глушителем,
малогабаритный автомат иностранного производства. Вадим покачал головой:
- Как дети, ей-богу. - И посмотрел на меня. - А у тебя что? Выкладывай,
не стесняйся.
Я выложил из сумки две оборонительные гранаты и диктофон. Вадим поднял
брови.
- Где "эфки" добыл?
- У бомжа выменял. Ему на опохмел не хватало.
- Ясно. - Вадим взвесил на ладони одну гранату. - То ли рванет, то ли
нет. Ну а диктофон-то зачем?
- Писать хронику войны, - ответил я.
- Угум. - Он задумался. - А зачем?
- Для потомков. Чтоб знали. Ты же сам историей занимаешься, должен
понимать.
Кто-то в комнате весело хрюкнул. Кажется, Монах.
- Ах да, - сказал Вадим, - понимаю. Можешь забрать диктофон. А вам,
братцы, - он повернулся ко всем остальным, - стыдно. Вам разве неизвестно,
что хранение холодного и огнестрельного оружия - уголовно-наказуемое деяние?
До шести лет лишения свободы. Вы чего добиваетесь? Чтобы я вам передачи
носил и адвокатов нанимал? И кстати, тут в деревне новый участковый, местные
говорят - шустрый парень. Вот бы он сейчас заявился и поглядел на ваш
тренировочный рукопашный бой. - Фашист в углу на табурете совсем
стушевался. - Короче, так. Все это - в рюкзак и в лопухи. Заберете, когда
пойдем. Все ясно?
- Командир строг, но справедлив, - ответил за всех Серега, вытряхивая
свой рюк зак, чтобы сложить туда оружие. - Отец родной.
- Разговорчики! - откликнулся Вадим, но уже заметно потеплев. - Между
прочим, не мешало бы помыть посуду. Да и вообще, насвинячили тут...
Терпеть не могу мыть посуду. В меня никто пальцем не тыкал, назначая
дежурным, но я все равно предпочел улизнуть во двор. В густо-синем небе на
востоке уже вскочила первая, крупная звезда. Наверное, Венера. В воздухе и
правда тихо, ненавязчиво пахло коровьим навозом. Издалека долетала песня под
гармошку. Свадьба продолжалась, или просто кому-то было очень хорошо. Вот
как мне. Но я петь не люблю. Когда мне хорошо, я нахожу что-нибудь красивое
и любуюсь им. Небом, например, с первой звездой. Я сел на скамейку,
залюбовался и не заметил, как на лавке появился еще кто-то. В сумерках он
казался бледным и печальным. Хотя и при свете не был зажигающим бодрячком.
Его звали Февраль. Со мной он еще не говорил и вообще как будто предпочитал