"Наталия Ипатова. Волшебные подплечники" - читать интересную книгу автора

видать, тем паче стекло сплошь исчерчено струйками дождя. Тут никого нет,
кроме нее, Соланж: она специально проверила, блуждая меж стеллажами,
поставленными так и этак, друг к дружке под углом, чтобы выделить в своей
чаще укромные полянки. Соланж берет со стеллажа книжку потоньше, но даже та
тянет ее руки вниз. Сбрасывает сандалии и забирается с ногами на
подоконник-скамью. Сначала она посмотрит картинки.

* * *

Соланж не ожидала, что родители поймут. Книги не играли особенной роли
в их семье: мама читала то, что нужно по работе, и этого нужного было так
много, что "на просто так" не оставалось ни времени, ни сил. Такая-то я и
сама себе книга, иногда говорила мать, подразумевая, очевидно, свой
внутренний монолог. Отец работал в полиции, начальником участка, и у него
времени на чтение не было совсем, ни на какое, однако Соланж время от
времени слышала от обоих родителей, что лучше бы она почитала что-нибудь,
чем бесцельно носиться по улицам на велосипеде, ища себе приключений в
компании сверстников.
Когда день стал короче, а похода испортилась, таинственное пристанище
стало настоящим спасением. Мать только несколько раз спросила: "ты куда"? "В
библиотеку!" - гордо ответствовала Соланж, и когда она так ответила и два, и
три раза, ей показалось, что на нее посмотрели с уважением и - что гораздо
важнее! - предоставили самой себе.
В библиотеке она сначала долго перебирала книги на полках, а потом
устраивалась с добычей либо на скамейке-подоконнике, либо на полу у подножия
стеллажа, и тогда ей казалось, что полки с книгами уходят ввысь, как
деревья, окружающие поляну в зачарованном лесу.
А на страницах сходились в морских битвах корабли; в грохоте пушек и
звоне абордажных сабель творились великие приключения; отважные
исследователи прорубались сквозь джунгли, и наградой им были древние города,
где обитали только змеи и обезьяны, а подземелья были полны сокровищ. В
темноте кто-то ревел из кустов так, что пригибались и кусты, и библиотечные
стеллажи, и сама Соланж зажимала уши и утыкалась лицом в колени и в книгу,
лежащую на них.
С другой стороны посмотреть, не только книга была ее добычей, но и сама
Соланж была добычей книги. Ведь если они живые, то они должны что-то есть?
Допустим, они едят твое время. Ну и мысли, ты ведь думаешь про них? Или,
может быть, наоборот, они питают твой разум: ведь у тебя, если ты читаешь,
появляется много разных вещей, о которых надо подумать. А если разум
кормить, он будет расти, так говорит дядя Реннарт, а тот мудр. Тоже сам себе
книга. Только на пенсии дорвался до чтения и обнаружил, что многое мог бы
порассказать тем, кто их пишет, про то, как в жизни все устроено.
Он вообще-то тролль.
А вот другой папин друг, Альбин Мята, тот человек книжный. Он
журналист, ему положено. Он должен сечь в магии начертанного слова. Правда,
он шутит, что слово, начертанное им, живет до завтра, а завтра надобно
начертать уже другое слово, ибо природа не терпит пустоты.
Он вообще-то эльф.
- Почему я одна сюда хожу? - как-то спросила Соланж у Хлое.
Та подняла глаза от своего неизменного шитья и бровями выразила