"Наталия Ипатова. Долги красной ведьмы (Король-Беда и красная ведьма - 3)" - читать интересную книгу автора

убийственные реплики. "Невинное дитя" и не подозревало, насколько близка
была Аранта к тому, чтобы ее придушить. Девушка, видимо, все еще пребывала
в мире, где люди прилагали усилия, чтобы досадить кому-то, обидеть,
причинить расстройство. Ей казалось, что так поступают и с ней.
Соответственно и к неожиданной проблеме Кеннета Анелька отнеслась как к
"этим вашим выкрутасам" и "уж вы решите однажды, что вы собираетесь
делать". До чего же странные чувства уживаются вместе с любовью.
Непрекращающаяся боль отчетливо выделила на его лице кости, особенно
челюстные, а обведенные темными кругами глаза взблескивали, как свечки, и
как будто выцвели, побелели от боли. К тому же он не брился два дня: не
было сил. "Что не помешало ему, - с внезапной ясностью осознала Аранта, -
взять Биддла в оборот в лучшем стиле Рэндалла Баккара". Не будучи уже
ведьмой сама, она не смогла бы определить в точности, применено ли здесь
нечто большее, чем подкупающая искренность. Впрочем, ее дело теперь -
сторона.
Подняв свечу повыше, она оглядела сегодняшний ночной приют, отметив
запертые и даже, кажется, заколоченные ставни надстройки, где их
разместили, и щели в стенах чуть не в палец. Желание Биддла строить
наглядно превосходило его умение. Кабатчик явно был прост. А вот его жена,
черноволосая Фефа с утомленным лицом женщины, ни на минуту не оставляемой
наедине с собой, внушала куда меньше доверия. У Кеннета нет ни опыта, ни
возможности найти к ней подход, подговорить же Анельку... Нет, наломает
дров, даже если станет стараться. Придется самой. Кеннет сделал Биддла,
поставив его наравне с собой. Назвав его братом. Фефу надобно уверить в ее
превосходстве и удержать в этой святой вере. Помилуй бог, в этом даже нет
волшебства!
- Погоди, - остановил ее Кеннет, когда она собралась вниз, за ужином и
всем тем, что потребуется для перевязки и зашивания ран. - Не может быть,
чтобы ты не подумала о том же. Уж очень это случилось... одновременно.
Аранта поняла, что он имеет в виду, и присела к нему на краешек постели.
- Я не слыхал, чтобы сама собою вскрылась рана, зарубцевавшаяся несколько
лет назад. Может быть, кровь не желает признавать меня носителем? -
допытывался Кеннет. - Может, она выбирает сама? Я калека, или еще
почему-то...
- Не может! - яростно оборвала его Аранта. - Достаточно, что тебя признаю
я!
Была б она еще в этом уверена!
Кеннет замолчал и перевернулся на спину, уставившись потолок.
- Я тебе верю, - сказал он. - Кому мне и верить-то, если не тебе. Я
постараюсь не донимать тебя жалобами. Но... милая, сделай что-нибудь,
чтобы я этого не чувствовал!
Как могла, Аранта оттягивала момент, когда придется отдирать присохшие к
обрубку, заскорузлые от крови тряпки. Смочила повязку теплой водой,
разложила вокруг чистое полотно, вдела суровую нитку в игольное ушко.
Кеннет, знакомый со всеми этими процедурами не понаслышке, следил за нею
затравленным взглядом. И неизвестно, кому из них было страшнее.
Рывок, треск и прерывистый выдох сквозь зубы и зажатую в них тряпку -
чтобы не искрошить стискиваемых зубов. Открылась рана: месиво сухожилий и
мышц, плохо различимое из-за корок запекшейся крови и потеков - свежей.
Выглядела она, будто была нанесена только что... ну или несколько часов