"Ясуси Иноуэ. Охотничье ружье; Письмо Секо; Бой быков (Три новеллы)" - читать интересную книгу автора

окна поезда. Все мое тело содрогалось от этого желания, и я горько
разрыдалась, не найдя в себе сил подавить его.
Должна Вам признаться: нечто подобное уже случилось со мной однажды.
Помните ту змейку с белыми крапинками? Я тогда похолодела от страха. Никогда
в жизни я не испытывала такого ужаса. Вы, вероятно, не вкладывали особого
смысла в свои слова, а мне показалось, будто Вы заглянули в самую глубину
моего сердца. Я боязливо поглядела на Вас. Вы, прикусив незажженную
сигарету, задумчиво глядели куда-то вдаль. Может, это мне показалось, но
лицо Ваше было таким печальным, каким я его еще никогда не видела. Это
длилось какое-то мгновение, потом Вы повернулись ко мне, и Ваше лицо стало,
как всегда, приветливым и спокойным.
Прежде я ясно не представляла, какова та, другая, которая жила внутри
меня. Но отныне я стала думать, будто она и есть та самая змейка с белыми
крапинками, на которую указали Вы. В ту ночь я не одну страницу дневника
исписала словами "змейка с белыми крапинками". Я представляла себе, как эта
змея лежит внутри меня, свившись в тугие, сужающиеся кверху кольца, а из
самой вершины торчит маленькая, острая, похожая на шило головка. Ну
прямо-таки изящная безделушка! И мне становилось чуть легче на душе при
мысли, что все страшное, отвратительное, таящееся во мне, облечено в столь
законченную, даже изящную форму. Пожалуй, сам господь бог при виде этой
свернувшейся кольцами змейки ощутил бы к ней ласковое сочувствие. Может
быть, она даже вызвала бы у него сострадание. Вот до каких дерзновенных
мыслей я додумалась. С той ночи я ощутила себя еще более великой
преступницей, чем прежде.
Вы уже узнали обо мне многое, но надо набраться мужества и рассказать
все до конца. Не сердитесь, пожалуйста! Помните ту ветреную ночь в Атами,
когда мы дали слово друг другу обманывать всех и стать великими
преступниками ради нашей любви?
Обменявшись столь дерзкими клятвами, мы умолкли: больше нам не о чем
было говорить. Мы лежали на белых, хорошо накрахмаленных простынях и молча
глядели во тьму. Эти мгновенья удивительной тишины запомнились мне на всю
жизнь. Долго ли мы хранили молчание - пять минут или час, не знаю.
В те мгновения, как ни странно, я была совершенно одинока. Забыв, что
рядом со мной лежите Вы, я осталась одна, наедине со своею душой. Отчего я
почувствовала тогда безысходное одиночество, хотя мы только что заключили
наш тайный союз и должны были во всей полноте ощущать взаимную близость?
В ту ночь мы решили обмануть всех, но Вы, по всему судя, не
предполагали, что будете сами обмануты. Я в те минуты не делала исключения и
для Вас. Буду обманывать всех: и Мидори, и Вас, и даже самое себя - такова
уготованная мне судьба! Вот какая мысль мелькала, словно блуждающий огонек,
в глубине моей одинокой души.
Да, проступок Кадоты был случайным, но я не могла простить его
неверности. Вот почему я решила любыми средствами избавиться от своего
чувства к Кадоте - чувства, в котором трудно было отделить любовь от
ненависти. Я готова была на все, лишь бы покончить с ним. Я очень страдала и
всей душой искала средства, способного угасить мои страдания.
И все-таки... С тех пор прошло тринадцать лет, но и сегодня ничего не
изменилось, все остается так же, как в ту ночь.
Любить, быть любимой - какой роковой выбор! Однажды во время экзаменов
по английской грамматике на втором или третьем курсе женского колледжа нам