"Вячеслав Андреевич Имшенецкий. Подмена ("Лабиринт Гаусса" #2) " - читать интересную книгу автора

другому, третьему. Верховой ветер раздувал его седые космы, пузырилась на
спине рубаха. Старик метался по колокольне. Удары сливались в торжественный
гул. В горечах старик вскочил на каменный зубец и, потрясая над головой
костлявыми руками, закричал:
- Победа над супостатами! Федор! Наша взяла! По-бе-да!
"Таёжница" ответила рындой. Команда махала старику руками. Федор
Иванович поставил баржу под острым углом к течению, и её быстро снесло в
заливчик, к крутому берегу. Тётя Нина прыгнула вниз, в момент обмотала
твёрдый канат вокруг сухой сосны. С кормы тоже был брошен конец. Его схватил
прибежавший старик, ловко, как заправский шкипер, набросал верёвку кольцами
на пенёк, затянул морской узел. Таня, Петька и тётя Нина спустили на берег
трап.
- Привет, Казимир, - закричал Федор Иванович и побежал на берег.
Друзья обнялись и трижды поцеловались. У Казимира на глазах выступили
слезы.
- Ну вот, Федор, и победа долгожданная. Я же всегда говорил - земли
русской лучше не трогать. Фашисты проклятые! Сколько сирот мытарится сейчас
в неизвестностях... - Федор Иванович сжал локоть Казимиру и как-то испуганно
подмигнул. Старик, взглянув на Таню с Петькой, осёкся и сразу переменил
разговор: - А ну, братья, пойдёмте со мной в овражек, я там смолья принёс,
сейчас костёр соорудим.
Заблестела первая звезда. Она походила на дыру в голубом небосводе.
Команда "Таёжницы" в полном составе сидела у костра. Пили чай, заваренный
душистой чагой, и ели ватрушки из уватовского вещевого мешка.
Старик Казимир рассказывал Петьке и Тане о своём житьё.
- Начальником речной обстановки я здесь приписан до конца дней моих.
Маяки, створы, указатели, бакены - одним словом, вся обстановка реки - моё
хозяйстве. Работа хлопотная, но время свободное есть. Травку лечебную
собираю, корешки заготавливаю для аптек... А река, внучата, меня манит.
Манит она, потому что тайну в себе имеет... - Старик посмотрел на небо и
вдруг встал: - Поеду огонь на "гусаре" зажигать. Маяк главный "гусаром"
речники прозвали, потому что лучи у него в обе стороны бьют, а издали на
узкие усы походят.
- Я с вами съезжу, - сказала тётя Нина.
От реки потянуло холодком. Дед Казимир поёжился и пошёл к маленькому
амбарчику, брякнул щеколдой и принёс оттуда круглый, пузатый фонарь и
кастрюльку на железных ножках с дырчатой крышкой. Фонарь поставил у костра,
а в кастрюльку нагрёб раскалённых углей, закрыл крышку.
- Не зажигалка, - он кивнул на кастрюлю, - одна благодать, еду и
греюсь, как дед Мазай, и фонари от неё зажигаю.
Тётя Нина вынесла из амбарчика крашеные весла:
- Ты, дедушка, набрось-ка что-нибудь на себя, а то прохватит ветерком.
Казимир смутился:
- Телогрейку у меня росомаха, будь она, зверюга, проклята, намедни в
клочья порвала. Правда, я сам виноват, на земле её оставил. Но ничего, я
привыкший, три дня назад здесь такой колотун был...
Они садились в лодку, когда Петька с шинелью в руках прибежал с баржи.
Он взял тётю Нину за руку и отвёл от берега. Вполголоса они о чём-то
разговаривали. Тётя Нина взяла у Петьки шинель и спустилась к лодке.
- В Сибири, говорят, от подарков не принято отказываться, правильно,