"Анатоль Имерманис. Смерть под зонтом " - читать интересную книгу автора

"Так же, как Иеремия Александер ждал у Синего озера третье пришествие
Христа, так и я жду твое третье пришествие, твое четвертое, твое пятое.
Озеро Синее давно уже потеряло свой цвет, но твои глаза останутся синими,
пока я буду ждать твоего прихода. Если хочешь знать, что такое настоящее
ожидание и настоящая любовь, приезжай в Александрию, где я родился, чтобы
ждать тебя вечно..." - примерно так звучал довольно банальный текст этого
шлягера. Музыка, правда, была достаточно выразительной - совместив
современные ритмы и интонации пуританских церковных песнопений, Ральф
Герштейн добился своеобразного эффекта.
- Представь себе городок, большинство населения которого составляют
потомки этого религиозного чудака Иеремии Александера... Где один из этих
придурковатых Александеров, став городским головой, уговорил сограждан
перекрестить улицы и общественные сооружения, дав им странные греческие
имена... Где фабрика, до недавнего времени выпускавшая абсолютно несъедобные
консервы, называлась "Посейдон"...
Дэрти прервал рассказ, чтобы высморкаться. Должно быть, от волнения. Я
заметил, что повествование об Александрии вызвало в этом тертом мошеннике
отнюдь не присущую ему сентиментальность. Причина ее была мне ясна. Дэрти
считал Александрию своей личной находкой, золотым самородком, который долгие
годы валялся никем не замеченный где-то в мусоре.
- Банк называется "Палата Гермеса", у него четыре дорических колонны,
совсем как у храма. Подумать только! И к тому же ветхозаветная провинция,
нигде такой раньше не встречал. Город, в котором никогда ничего не
происходит. По статистике преступлений чуть ли не последнее место...
- И единственная историческая заслуга которого в том, что здесь целых
два Герштейна. Уже знаменитый Ральф, и Альберт, которого благодаря тебе,
ждет такая же слава! - насмешливо закончил я тираду Дэрти. Но моя ирония
осталась незамеченной.
- Браво! Ты понял сверхидею моего документального фильма! То есть,
прости, твоего. В конце концов, ты режиссер, а я только делец, в искусстве
ничего не смыслящий... Но, знаешь, - Дэрти как бы извинялся, - делать
деньги, понятно, солидная цель, но и для души что-то надо... Угадай-ка, на
чем я зарабатывал еще совсем недавно? На производстве нелегальных дисков,
копируя лучшие записи других фирм. Затраты ничтожные, прибыль в процентах к
капиталовложениям фантастическая... Ты скажешь, конечно, что это своего рода
кража.
Но я молчал. Во-первых, Дэрти был моим работодателем, и не мне бросать
в него те самые камни, о которых упоминается в Евангелии. К тому же
точильный круг жизни весьма успешно подшлифовал мою совесть, придав ей
плавный абрис, свидетельствующий о низком сопротивлении. Уже с первых моих
шагов в индустрии массовой информации я осознал, что и здесь существует лишь
один моральный эталон - прибыль.
У Дэрти, бог знает отчего, было исповедальное настроение. Когда мы
вернулись в кабинет, где меня ожидали контракт и горячий кофе, он признался:
- Все это отнюдь не значит, что я отказался и от кражи в прямом смысле
этого слова. Тебе, быть может, неизвестно, что несколько лет назад мне
принадлежала небольшая парфюмерная фирма. Мускус и амбра, которые еще и
сегодня составляют основу композиции чуть ли не каждого запаха, стоят
больших денег. Одной зарубежной лаборатории удалось найти их синтетические
заменители. Дальнейшее можешь представить себе сам. Патент обошелся бы мне в