"Анатоль Имерманис. Смерть под зонтом " - читать интересную книгу автора

неприкосновенности, - возразил я.
- Это чистая случайность. Просто не хватило времени. По слухам они
провернули это дельце за неполных двадцать минут.
- От кого вы узнали?
- Не припомню. Ведь теперь только об одном этом и судачат в городе.
Ходят слухи, что Карпентер, ну, тот главный оператор, вообще не тот, за кого
себя выдавал. Что же касается Альберта Герштейна, то здесь у меня своя
теория. Почти все очевидцы утверждали, что узнали его. И я, очевидно, не был
бы исключением. Подъезжает черная машина, из нее выходит человек в черном
балахоне, с черным капюшоном на голове! Только глаза видны из узких
прорезей. Кому в такой ситуации придет в голову разглядывать, какие они,
какого цвета? Каждый знает, что роль главного бандита доверена Альберту
Герштейну!
Вспоминая случайно услышанные отрывки разговора Альберта и Дэрти, я
воздержался от категорических выводов, хотя и отлично понимал ход мыслей
Хуго Александера. Живя в городе, практически свободном от уголовных
элементов, он черпал все свои знания о преступном мире из детективных
романов, а в них подлинный виновник часто действует под личиной кого-нибудь
другого.
Раздался телефонный звонок.
Узнав, что меня приглашает к себе начальник полиции, Хуго Александер
сказал:
- У вас с ним очень хорошие отношения.
- Ну и что?
- Я был бы, чрезвычайно благодарен, если бы вам удалось раздобыть для
меня какие-нибудь бумаги, связанные с ограблением. Хорошо бы факсимиле, в
худшем случае пригодятся и копии. В моей коллекции исторических документов
до сих пор отражена любая важная веха в жизни Александрии... Что же касается
Альберта Герштейна, то по выражению лица вижу, что вы со мной не согласны...
Я с юных лет знаком с Ральфом Герштейном. Альберт точь-в-точь в него,
легкомысленный, готов забраться в постель к любой смазливой дамочке, что
правда то правда, но на преступление он не способен.
Дом Грегора Абуша находился на тихой окраине. Это был одноэтажный
особняк с садом, окруженный кирпичным забором, как почти все дома на этой
улице.
У ворот стоял одетый в штатское полицейский. Меня впустили лишь после
того, как я показал свои водительские права.
На улице дежурила патрульная машина, сидевший в ней полицейский что-то
бормотал по рации. Когда я пересекал садик с большими, забрызганными дождем
поздними астрами, из дома вышел сержант, а следом за ним - штатский, странно
размахивая руками. Своей сплошь черной одеждой и елейным выражением лица он
напоминал монаха. Он оказался пономарем третьепришественников Кристианом
Арчински, о котором упоминал в своих свидетельских показаниях Непомук
Берлунд.
Войдя в кабинет Грегора Абуша, я удивленно остановился. Языки пламени
играли в камине, светился экран телевизора. На ломберном столике - рюмки и
бутылка портвейна, который по возрасту и качеству не уступал тому, которым
угощал Хуго Александер. Хозяин был в халате. У его ног, положив морду на
войлочные шлепанцы, дремала большая немецкая овчарка.
Но все это отнюдь не означало, что Грегор Абуш заслуживал упрека за