"Анатол Адольфович Имерманис, Гунар Цирулис. Товарищ маузер " - читать интересную книгу автора

[Image002]


Тени гуляющих укоротились. Обрамленные розами солнечные часы показывали
ровно двенадцать, когда со стороны улицы Паулуччи в парк вошли два человека.
Младший, которому черные усы, степенная походка и трость придавали известную
солидность, был одет в непомерно длинное пальто из серого габардина и такого
же цвета цилиндр. Поднятый воротник, белый шелковый шарф, бледность лица и
лихорадочный блеск черных глаз наводили на мысль, что он, возможно, болен.
Со своим спутником, который по годам казался вдвое старше, он беседовал
по-французски, правда с весьма заметным акцентом. Его спутник, в клетчатом
дорожном костюме, был долговяз и подвижен. Голова этого человека ни секунды
не оставалась в покое - он поворачивал ее в разные стороны, и стеклышки
пенсне на его тонком с горбинкой носу сверкали, как два маленьких солнца.
Стремительные жесты и громкий голос выдавали бьющую через край кипучую
энергию.
- Господин Русениек, - говорил он младшему, - ну ради какого дьявола я
приехал сюда? Почему в августе тысяча девятьсот пятого года я нахожусь не в
Париже, а в Риге? Да потому, что я имел намерение обрушить на своих
читателей водопад увлекательных корреспонденции о героической борьбе, о
схватках революционеров с полицией, о побегах и погонях, о взрывах. Однако я
в этом городе уже полтора часа, а ни по дороге с вокзала в гостиницу, ни
теперь не замечаю, чтобы здесь пахло революцией. Нет, господин Русениек, так
дела не делают. Я сегодня же должен сообщить в Париж о каком-нибудь
значительном событии. Там, где находится Жорж Шампион, не может быть тишины!
Я вас спрашиваю, господин Русениек, где революция?
В глазах Русениека вспыхнули огоньки иронии.
- Ну вот и сообщите своим читателям, что на нашей земле мир и
благоволение, - усмехнулся он.
- Я чувствую себя обманутым, а вы со своими шутками! - рассердился
Шампион. - Все газеты пишут, что в здешних местах пороховая бочка вот-вот
взорвется, что число приверженцев революции стремительно растет, что в
ближайшее время возможна всеобщая революционная вспышка. А что я вижу?
Сонную провинцию! Курорт! Моды, отставшие от Парижа на несколько лет! -
Шампион с презрением кивнул на шелковые шляпы с громадными полями, на
соломенные канотье и черные котелки. - Ну, а где же революция, я вас
спрашиваю? Где? Где знаменитые боевики с бомбами и маузерами? Где жандармы?
Я не вижу даже ни одного гар... гор... Как у вас тут называют полицейских?
- Городовой! - засмеялся Русениек. - Ну, тут их сколько угодно...
Посмотрите хоть на этого!...
Шампион критически оглядел разморенного жарой толстого полицейского в
белой форме, привалившегося спиной к ограде сквера.
- Так это и есть знаменитый кровожадный городовой?! Не будь у меня так
грустно на душе, я бы рассмеялся. Я расхохотался бы так, что с этого
огородного пугала слетела бы фуражка. Выщиплите ему усы, приделайте
крылышки - и вот вам готовый ангел с шашкой на боку!... Пардон, что вы
сказали? Чтобы я взглянул туда?
Посмотрев в направлении, куда кивнул Русениек, Шампион увидел солидного
господина, внимательно изучавшего концертную программу. Казалось, он был
слеп и глух ко всему, что творилось вокруг. Лишь жирные, унизанные перстнями