"Анатол Адольфович Имерманис, Гунар Цирулис. Товарищ маузер " - читать интересную книгу автора

на сцене. Но вот он опомнился. Прыгнул со своего возвышения на скакавшего
мимо казака, стащил его с седла, вырвал у него из руки револьвер и скрылся в
толпе.
За это время демонстранты успели соорудить из садовых скамеек некое
подобие баррикады. Напрасно казаки пришпоривали лошадей, пытаясь взять
препятствие, - дальше разбега дело не шло, град щебня каждый раз отбрасывал
их назад. В ход пошли и увесистые пивные кружки. Их метали прямо с террасы
ресторана, оглушая не одного дюжего казака. Настала пора доказать палачам,
что рабочий люд не согнет спины под нагайками. Неравная борьба длилась уже
несколько минут. И тут бутылка, пущенная чьей-то ловкой рукой, угодила в
казачьего сотника. Опешив, он провел рукой по лицу, увидел на своих пальцах
кровь и нечеловеческим от ярости голосом взревел:
- Огонь!
Грянули выстрелы. Закричали раненые. Люди бросились за деревья, чтобы
укрыться от пуль.
У Шампиона сжалось сердце. Забравшись на чугунную ограду, он до боли в
глазах силился разглядеть все происходившее вокруг. Вдруг он заметил, как
внизу, у его ног, зашевелились кусты, кто-то бросился вперед, а потом в
воздухе промелькнуло что-то круглое и упало в самую гущу всадников.
- Спасайся!...
Крик потонул в оглушительном взрыве, в истошном ржании раненых
осколками лошадей. Уцелевшие казаки продолжали стрелять. Но, когда взрывы
бомб стали следовать один за другим, когда к их глухому грохоту
присоединился треск револьверов, казаки повернули лошадей и рассеялись по
боковым улицам.
Поняв, что главное уже позади, Шампион покинул свой наблюдательный
пункт и побежал к телеграфу - репортаж во что бы то ни стало должен успеть в
завтрашний номер.
- Стой!
Путь ему преградил тот самый усатый городовой, в котором совсем еще
недавно Шампион находил сходство с ангелом.
- Это еще что за шутки, сударь? Вы разве не видите, что я тороплюсь?
Тороплюсь, как еще никогда в жизни!
- Молчать! - рявкнул городовой, не понявший ни слова по-французски, и
недвусмысленным жестом пригрозил, в случае чего, стукнуть рукояткой
револьвера по голове.
Подошел жандармский ротмистр.
- Что за шум? - спросил он, оглядев Шампиона с ног до головы.
- Да вот, ваше благородие, никак не пойму. Этот анархист на каком-то
собачьем языке говорит, - доложил городовой.
Шампион, на всякий случай, перешел на немецкий:
- Я являюсь французским подданным, корреспондентом газеты "Тан"! - И,
вынув документы, он стал совать их в руки офицера.
Ротмистр рассмеялся, будто услышал веселую шутку:
- Знаем мы ваши фокусы, господа революционеры! Позавчера один выдал
себя даже за боцмана со шведского парохода!
- Сударь, вы меня оскорбляете! - возмутился Шампион. - Вы знаете, что
вам будет за нарушение прав корреспондента... Французского подданного!...
Это скандал!...
Тщательно изучив документы, ротмистр ухмыльнулся и спрятал их в карман: