"Наталия Ильина. Климат бухты Сидими " - читать интересную книгу автора

романа отправлена не по адресу.
Это, конечно, отписка. И Швецов, обращаясь к литконсультанту "Юности",
гневно протестует:
"Я нуждаюсь в более ценных и конкретных указаниях, нежели тех, которые
вы мне отпустили... Можно ли так халатно относиться к занимаемой должности,
где вопрос о воспитании молодых писателей всегда стоял и стоит на должном
уровне и будет стоять?"
Справедливые мысли, но боже, почему они так странно выражены? Мы не
читали других произведений Д. Швецова, но зато ознакомились с ответами
литконсультантов, где его произведения величались "рассказами" и "романами".
А коли так, поневоле следует считать Д. Швецова литератором. Но почему же
тогда он пишет "нежели тех" и "должность, где... стоит вопрос"? В чем дело?
Или гнев лишил Д. Швецова дара слова?
Однако взгляните, как комментирует наш автор указание литконсультанта
журнала "Костер" по поводу климата:
"Выходит, я, товарищ литконсультант, прибегаю к абсурдам, чтобы
снискать симпатии читателей, а это ничто иное, как анамалия и неприемлемая в
наши дни, а скорее всего не такая уж новая авантюра, по-вашему, так, что
ли?.."
Что все это значит? Нет, я боюсь, что одним гневом не объяснить
причудливость этого слога и своеобразие этой орфографии... Закрадывается
страшное подозрение... Но сначала давайте шире познакомимся с творчеством Д.
Швецова.
"Как молодой коллега по пиру (?!) своих старших собратьев и еще не
пользующийся благосклонностью редакций, я иду по пути тех же прогрессивных
тенденций, что они, славя трудовое поприще и героику... Однако моему
благородному намерению, скорее всего долгу каждого советского человека не
способствуют некоторые отделы литературы нижеупоминавшихся (?) редакций.
Конечно, нашему обществу, где господствует логика (?!) "человек человеку
друг", неприемлемы тенденции взяточничества, мещанской морали "ты попусту
права мне не качай, а дай сперва хотя бы лишь на чай".
Если вдуматься, то кое-что тут понять можно. Автор, мне кажется,
намекает, что некоторые редакции ждали от него взяток. Но он, верный логике,
у нас господствующей, взяток не давал. Ох, не потому ли отвергали его романы
и рассказы старшие собратья "по пиру"?
Иные не сильно грамотные люди посылают свои произведения в редакции,
бесхитростно полагая, что писать легко - стоит лишь досуг и желание иметь.
Упрекать таких не за что. Но не таков наш автор Д. Швецов. Вспомните его
прямолинейный намек насчет гонорара, посмотрите, какими словами он начинает
свое произведение, присланное в "Литературную газету":
"Советская интеллигенция по своим эстетическим потребностям претендует
на гораздо большее, чем их родители... Принципы мирного сосуществования
превращены в жизнь..."
Я не прошу читателя ломать голову над тем, каким образом принципы
ухитряются превращаться в жизнь, и мучительно гадать, к чему относится
местоимение "их". Я одного прошу - вдуматься в подтекст, - а он-то ясен. Наш
автор сразу уведомляет редакцию, что пишет он на высокие темы, а если ему
откажут, он немедленно обвинит отказавших в нелюбви к высоким темам...
А вот заключительные строки:
"Что касается моего плана на будущее, я хочу быть драматургом. Очень