"Владимир Ильин. Партизаны не сдаются! Жизнь и смерть за линией фронта " - читать интересную книгу автора

мы часто писали друг другу письма. Однажды Гречушкин получил письмо из дома,
на странице которого его жена обвела ручку их сына. Как был рад Яков
Калинович этому письму! Всем он показывал эту страницу и гордился, что у
него растет сын. Многим из нас было очень грустно в это мгновение, каждый
вспоминал о своих семьях, с которыми их разлучила проклятая война. А мне
даже было завидно, что я еще не имею [26] ни семьи, ни сына. Как-то утром к
нам в землянку пришел командир звена и вызвал Гречушкина.
- Слушай, Гречушкин, у тебя большая радость, - сказал наш командир. - К
тебе приехала жена и вызывает тебя на свидание. Разрешаю тебе отпуск до утра
следующего дня.
Гречушкин, весь сияющий от такого счастья, бегом устремился на встречу
с женой. Я, как и другие, пожелал ему всего хорошего, но он так быстро
убежал, что, наверное, не слышал наших напутственных слов.
В конце октября выпал мокрый снег, которым покрылись склады авиабомб.
Снег так замаскировал аэродром, что с воздуха, кроме самолетов, ничего
разглядеть было невозможно. Вот тут-то и посетил наш район один из немецких
самолетов-разведчиков. Но он летел несколько в стороне от аэродрома, вдоль
железной дороги и, видимо, ничего особенного не обнаружил, хотя мы все были
подняты по тревоге и ждали, что же будет. Недалеко от нас немецкий самолет
сбросил на железнодорожный мост бомбу, которая, к счастью, не разорвалась, а
больше, видимо, у него бомб не было. Он развернулся и улетел обратно. Мы еще
несколько дней ждали появления самолетов, но их не было. Так проходили дни.
Мы все время ждали, когда же наконец нам дадут боевые самолеты-истребители и
пошлют на фронт, где становилось все тревожнее и тревожнее. Немецкие войска
уже в нескольких километрах от Москвы, а мы все еще в резерве и без
самолетов. Наш авиаполк превратился в какую-то часть по охране бомбовых
складов. Но больше нам бомб не привозили. Мы с тревогой читали сводки от
Совинформбюро и думали: неужели Москву, нашу родную столицу, не сумеют
защитить наши войска и сдадут противнику, как сдали Смоленск и многие другие
города? Мы рвались на защиту Москвы, а нам говорили: [27] "Ждите, когда
нужно будет, и вам дадут приказ выехать на фронт".
Под Москвой шла ожесточенная битва. Враг с огромным трудом был
остановлен. И вдруг в середине января 1942 года по радио мы услышали
радостное сообщение. Наши войска под Москвой, взломав оборону противника,
прорвали немецко-фашистский фронт и сами перешли в наступление. Ликованию
нашему не было конца. Мы все горячо обсуждали эту первую, но очень важную
победу над немецко-фашистскими войсками. Настроение у нас поднялось. Кроме
того, нам сообщили, что скоро мы должны получить самолеты. Но их пришлось
ждать еще очень долго.
В одном из номеров газеты "Правда" мы увидели фотографию изуродованного
тела Тани (как впоследствии выяснилось, Зои Космодемьянской) и статью
военного корреспондента о Зое. Она очень была похожа на Иру. Эта фотография
потрясла меня до глубины души. Я мысленно поклялся беспощадно мстить
немецким фашистам за нашу поруганную землю, за наших, погибших от рук
немецко-фашистских злодеев, людей, за таких девушек, как Зоя. Но, увы, свое
мщение я не мог привести в исполнение, пока только на сильном морозе стоял в
карауле и охранял эти надоевшие нам склады бомб.
Морозы стояли очень сильные, больше 30 градусов. Хотя мы на посту
стояли в валенках и тепло одетые, все равно было очень холодно. Пока стоишь
на посту, весь покрываешься инеем, ресницы смерзались, и было очень трудно