"Владимир Ильин. Профилактика" - читать интересную книгу автора

вагона на конечной станции. То есть - как обычно...
- Что - как обычно? Какой станции? - не понял я.
- Дурень, ты что - забыл? Какое сегодня число, помнишь?
- Какое? - тупо переспросил я.
Когда много времени проводишь в четырех стенах, то постепенно теряешь
всякое представление о календарных и временных ориентирах. Сутки делятся
только на день и ночь. А все остальное - дни недели, числа, месяцы - не
имеет никакого значения.
- Двадцать пятое июня!!! - взвизгнули в трубке. - Если, конечно, тебе
эта дата о чем-то говорит, дорогой братец!
Я стиснул зубы и прикрыл глаза.
Действительно, двадцать пятое, потому что вчера в уголке экрана моего
компа маячило 24. 06 - а сегодня я комп еще не включал, поэтому и забыл...
Сестра зря издевалась - я прекрасно помнил, что означает сегодняшняя
дата. И всегда буду помнить. Вот только, честно говоря, не хотелось мне
переться на кладбище вместе с ней. И вообще - пофигист я или нет?!
- Давай-давай, одевайся, - тем временем бурчала трубка. - И по дороге
цветы купи, да не какие-нибудь жалкие гвоздики, как в прошлый раз, а
что-нибудь поприличнее... Если тебе денег жалко, то не бойся - я тебе отдам
при встрече!.. И захвати какие-нибудь инструменты - оградку надо подправить,
а то скоро сочтут нашу могилку заброшенной и перепашут бульдозером!.. Ну что
ты замолк, Алька?
- Я сегодня никак не могу, - наконец выдавил я. - Ты, Ал, это... съезди
одна сегодня, ладно? А я как-нибудь на днях наведаюсь. И тогда все, что
надо, сделаю. Обещаю!
Секунду в трубке царило ошарашенное молчание.
Потом сестра спросила:
- Ты с ума сошел? Как это - ты не можешь? Родных отца с матерью
навестить не можешь? Ты что несешь-то, урод?
- Не могу, - упрямо сказал я. - Не беспокойся, я их и дома помяну...
После этого на другом конце провода разразилась буря. Типично женская
истерика. С воплями, какой я бессовестный и испорченный тип. С
оскорбительными намеками относительно моего нравственного разложения и
деградировавшего до полной бесчеловечности морального облика. С угрозами
приехать и разобраться со мной по праву старшей сестры, которая вырастила
меня, подлеца, выкормила и поставила на ноги. И так далее...
В результате я тоже слегка остервенел и был вынужден выложить своей
критикерше всю правду-матку о своем решении порвать с миром всякие
отношения. А заодно и предупредить ее, чтобы не пыталась обращаться в
милицию, скорую психиатрическую помощь и чтобы, тем более, не вздумала
заявиться ко мне собственной персоной. Все равно я никому не открою дверь, а
дверь у меня - стальная, крепкая, пулями и осколками не пробиваемая, с
десятилетней гарантией фирмы-изготовителя...
Сестра неожиданно смолкла.
- Алька, негодяй ты этакий! - сказала она плачущим голосом. - Ну почему
ты никак не хочешь стать нормальным человеком, а? Почему в твоей башке вечно
возникают какие-то заскоки? Скажи: чего тебе в жизни не хватает, чего? Да,
когда мамы с папой не стало, тебе пришлось труднее, чем мне, потому что я
была уже почти взрослой, а ты еще - совсем маленьким. Но ведь ты ж не
круглым сиротой рос - с тобой была я! Да если бы даже и сиротой! Разве мало