"Владимир Ильин. Младшие близнецы" - читать интересную книгу автора

спокойствием может скрываться нечеловеческая расчетливость, граничащая с
циничным равнодушием.
- Нет, это еще не все, - ответил я. - Знаете, как мы вас называли
между собой?
- Знаю, - откликнулся он. - Вы называли меня Папой.
- Вот именно. И эта кличка отражала наше отношение к вам. Нас было
много в Доме. Больше сотни разновозрастных сорванцов. И каждый считал вас
своим отцом. Мы действительно любили вас, Папа. А вы нас обманывали - по
одному и всех сразу. "Малыш, - говорили вы в заключение разговора с
очередным кандидатом на роль гения, - только обещай мне, что эта тайна
останется между нами". И мы, гордые своим новым статусом, конечно же
обещали: "Никому!.. Ни единому человеку!.. Даже лучшему другу!.." И,
насколько я знаю, многие из нас сдержали данное вам слово... И лично я
понял, в чем дело, совсем недавно - когда в моей жизни началась эта черная
полоса.
- Что ж, - сказал Папа, - я вижу, ты неплохо подготовился к роли
общественного обвинителя. Во всяком случае, речь у тебя получилась что
надо. Чувствуются писательские навыки... Но раз уж ты взял на себя
ответственность судить меня, так скажи, какой приговор ты для меня
заготовил. К сожалению, по ряду причин я не могу выслушать его стоя. Но не
будем формалистами. Давай, Антон, огласи, к какой мере наказания ты меня
приговариваешь.
Я ожидал чего угодно, только не этого снисходительного великодушия со
стороны Папы. Поэтому на какую-то долю секунды растерялся, не зная, что
сказать.
А Папа продолжал:
- И кстати, по всем правилам судебной процедуры, тебе полагается дать
мне последнее слово. Хочешь, чтобы я им воспользовался, или полагаешь, что
мои признания уже ничего не изменят?
- Да нет, почему же? - смешавшись, пробормотал я. - Я с интересом
выслушаю вас. Только вряд ли я вам поверю.
- Логично, - согласился Папа. - Итак, ты обвинил меня в преднамеренном
обмане своих воспитанников. Ты думаешь, что именно это сыграло роковую роль
в том, что судьбы ваши не удались. И ты уверен в том, что все вы были не
клонами великих людей, а обыкновенными сиротами. Версия действительно
красивая. Я бы сказал - литературная. Сам того не подозревая, ты подходишь
к жизни как писатель, Антон. Ты всюду ищешь скрытую подоплеку - те самые
пружинки сюжета, которые призваны подогревать читательский интерес. Но при
этом ты укладываешь в схему, которую сам для себя придумал, только те
элементы, которые подтверждают твою правоту, а все прочее, что идет вразрез
с фабулой, оставляешь за бортом своего весьма эмоционального повествования.
"Наконец-то, - подумал с невольным облегчением я. - Наконец-то
начались аргументы в самозащиту - а я уж полагал, что Папа готов признать
свою вину и рас каяться".
- Вы не могли бы перейти ближе к делу, Владимир Иванович? -
осведомился я вслух.
- А ты спешишь куда-то? - глянул на меня он исподлобья. - Ты же сам
сказал, что жизнь твоя кончена, заниматься тебе нечем, родных и близких у
тебя нет - тогда в чем причина твоей торопливости?
- А вы думаете, мне приятно с вами разговаривать?