"Владимир Ильин. Жизненно важный орган" - читать интересную книгу автора

- Другого выхода нет, - утвердительно кивнул он. - Это создание - не
человек, вы же не будете отрицать очевидное? Растение, только из
человеческой плоти, - вот что это такое...
Белла Аркадьевна хотела что-то сказать, но потом передумала и молча
встала.
- Нет, - сказала она. - Отрицать я не буду... Вы - главный, Ярослав
Владимирович. А значит, умнее всех нас. И самый дальновидный...
Она взяла рулон с пометками Дейнина, аккуратно скатала его трубочкой
и, не оглядываясь, с прямой спиной направилась к выходу.
- И вот что, Белла Аркадьевна, - сказал вслед ор-динаторше Дейнин, -
пригласите ко мне Шуру...
Белла Аркадьевна лишь на долю секунды замедлила свою чеканную поступь,
но, по-прежнему не проронив ни звука, вышла из кабинета.
А Дейнин подумал почему-то: "Интересно, как бы Белка отреагировала,
если бы я поручил ей сделать то, что обычно поручаю Шуре?"
Усмехнулся, увидев мысленно, как с Беллы Аркадьевны вмиг слетает вся
ее напускная вальяжность, заставляя округлиться рот и выпучить глаза: "Я?!
Да вы что, Ярослав Владимирович, с ума сошли?"...


* * *

Александра Зарубина, которую в Центре все звали не иначе как Шура,
относилась к той категории женщин, чьи фотографии обычно помещают в
рекламах средств для сбрасывания лишнего веса, чтобы показать, каким
чудовищем была стройная красавица до применения чудо-препарата. Сказать,
что она толстая или слишком полная, все равно что назвать горб верблюда
шишкой. Применительно к Шуре выражение "в дверь не пройдет" не было
гиперболой. В одностворчатые двери Шура действительно старалась проходить
боком - на всякий случай. А турникеты метро были для нее и вовсе
непреодолимой преградой, и от греха подальше, дабы не застрять в них и тем
самым не вывести их из строя (прецеденты уже были), она предпочитала
добираться до работы пешком. Тем более что жила она от Центра в двадцати
минутах ходьбы, правда, для Шурочки, с ее утиной походкой вперевалочку, это
время следовало умножить раза в три.
Проблема телесной массы преследовала Шуру всю ее сорокапятилетнюю
жизнь. Еще в школьном возрасте, устав от насмешек одноклассников,
называвших Шуру не иначе как Квадраткой, девочка возненавидела свое тело.
Обращения к врачам не помогли ни тогда, ни позже, когда вес Щуры достиг
критической отметки. Специалисты вынесли суровый вердикт: неправильный
обмен веществ, вызванный каким-то изъяном в генах. Ни лекарства, ни диеты,
ни отчаянные попытки заниматься спортом результатов не давали.
Постепенно Шурочка смирилась с тем, что судьба одарила ее
отталкивающей внешностью, и перестала бороться с полнотой. Тем более что
после тридцати лет вес ее зафиксировался хотя и на предельно допустимой, но
одной и той же отметке. С годами она привыкла ко всему - и к презрительному
шепоту за спиной: "Во, как разожралась баба!", и к ошибочному представлению
окружающих о том, что "на ней пахать можно", и к тому, что ей не подходит
ни фабричная одежда, ни обувь - все приходилось шить либо самой, либо в
ателье.