"Павел Ильин. Воспоминания юнги Захара Загадкина " - читать интересную книгу автора

случилось так, что мне удалось попасть к берегам этого удивительного моря.
Мы стояли в одном из средиземноморских портов, ожидая иностранное
судно, чтобы передать ему часть груза из наших трюмов. Иностранец опаздывал
на трое суток, и кто-то из команды предложил совершить экскурсию к берегам
моря, о котором идет речь: оно находилось недалеко от места нашей
вынужденной стоянки. Желающих повидать море нашлось много, но поехало лишь
четырнадцать человек, ровно столько, сколько мог вместить нанятый нами
автобус. В число счастливцев попал и я. Вечером мы сели в машину, а к
рассвету были у цели экскурсии. До чего же унылыми и безрадостными оказались
берега моря! Мы увидели песчаную низину, покрытую невысокими холмами.
Кое-где росла чахлая трава, клонился на ветру сухой тростник. Отражая луч
солнца, сверкали пятна соли, то большие, как озерки, то мелкие, точно
россыпь битых стекляшек. В отдалении темнели красно-коричневые горы с голыми
морщинистыми склонами.
Голубоватая морская вода блестела наподобие зеркала, казалась
совершенно неподвижной и словно бы ничем не отличалась от воды любого
другого моря. При взгляде на ее спокойную гладь мне внезапно пришла дерзкая
мысль - рискнуть собственной жизнью ради торжества науки и попытаться
утонуть там, где, по заверениям всех путешественников, это было невозможно.
Мне представилось, как в научных книгах и школьных учебниках будут писать,
что единственным человеком, которому удалось утонуть в этом море, был юнга
Захар Загадкин. И мечта о великой славе вскружила мне голову.
Притворившись сильно утомленным от ночной поездки в автобусе, я заявил
товарищам, что намерен немного отдохнуть и полежу в тени одного из
прибрежных холмов. Встревоженные товарищи тут же захотели оставить со мной
нашего доктора, и пришлось потратить немало слов, чтобы отговорить их от
такого намерения. Подождав, пока спутники скрылись за холмом, а их голоса
постепенно смолкли, я начал приводить свой замысел в исполнение.
Не спеша разделся, аккуратно сложил одежду, перевязал ее ремнем, а
затем сел писать записку, в которой объяснял свой поступок. "Захар Загадкин
погиб во имя науки", - заканчивалась записка.
Когда все было готово, а поверх свертка с одеждой укреплена форменная
фуражка, я с разбегу кинулся в море. Оказавшись на достаточной глубине, лег
на спину и неожиданно почувствовал себя почти невесомым: море так хорошо
поддерживало меня, что я забеспокоился - утонуть будет, пожалуй,
действительно не просто...
Я попробовал поплавать и с удивлением убедился, что, несмотря на силу,
с какой поддерживала тело странная, хочется сказать - густая вода, плавать
было очень трудно. Каждое движение требовало усилий, будто руки и ноги
ударяли не по жидкости, а по чему-то твердому, напоминающему доску. А резкий
шлепок даже вызывал боль.
Бросив прощальный взгляд на берега, мысленно пожав руку товарищам, я
окунулся в голубую глубину с намерением больше не возвращаться из нее.
Однако не тут-то было: какая-то неведомая сила мгновенно вытолкнула меня из
воды, как пробку! Первая попытка окончилась неудачей. Но разве юнга
отступает перед трудностями? Я сделал вторую попытку утонуть, потом третью,
четвертую, пятую... Увы, неудача следовала за неудачей. Море продолжало
выбрасывать меня: подвиг Захара Загадкина был ему не нужен! Борьба с густой,
вязкой водой изрядно утомила меня, я запыхался и тяжело дышал. Не оставалось
ничего иного, как смириться перед природой, признать себя побежденным и