"Илья Ильф, Евгений Петров. Рассказы" - читать интересную книгу автора

радостно бежали по домам, а для Бабашкина начинался новый трудовой год
освобожденного секретарства. Он постоянно заседал, куда-то кооптировался,
сам кого-то кооптировал, иногда против него плели интриги другие
освобожденные члены, иногда он сам плел интриги. Это была чудная кипучая
жизнь.
А тут вдруг начался кавардак.
Прежде всего собрание отказалось голосовать список в целом.
- Как же вы отказываетесь, - сказал Бабашкин, демагогически усмехаясь,
- когда имеется предложение? Тем более что по отдельности голосовать надо
два часа, а в целом - пять минут, и можно идти домой.
Однако членская масса с каким-то ребяческим упрямством настояла на
своем.
Бабашкину было ужасно неудобно голосоваться отдельно. Он чувствовал
себя как голый. А тут еще какая-то молодая, член союза, позволила себе
резкий, наглый, безответственный выпад, заявив, что Бабашкнн недостаточно
проводил работу среди женщин и проявлял нечуткое отношение к разным
вопросам.
Дальше начался кошмарный сон.
Бабашкина поставили на голосование и не выбрали.
Еще некоторое время ему представлялось, что все это не всерьез, что
сейчас встанет председатель и скажет, что он пошутил, и собрание с
приветливой улыбкой снова изберет Бабашкина в освобожденные секретари.
Но этого не произошло.
Жена была настолько уверена в непреложном ходе событий, что даже не
спросила Бабашкина о результатах голосования. И вообще в семье Бабашкиных
слова "выборы, голосование, кандидатура" хотя И часто произносились, но
никогда не употреблялись в их прямом смысле, а служили как бы добавлением к
портфелю и кварталу.
Утром Бабашкин побежал в областной профсовет жаловаться на интриги, он
ходил по коридорам, всех останавливал и говорил: "Меня не выбрали", -
говорил таким тоном, каким обычно говорят: "Меня обокрали". Но никто его не
слушал. Члены совета сами ждали выборов и со страхом гадали о том, какой
процент из них уцелеет на своих постах. Председатель тоже был в ужасном
настроении, громко, невпопад говорил о демократии и при этом быстро и нервно
чесал спину металлической бухгалтерской линейкой.
Бабашкин ушел, шатаясь.
Дома состоялся серьезный разговор с женой.
- Кто же будет тебе выплачивать жалованье? - спросила она с присущей
женщинам быстротой соображения.
- Придется переходить на другую работу, - ответил Бабашкин. - Опыт у
меня большой, стаж у меня тоже большой, меня всюду возьмут в освобожденные
члены.
- Как же возьмут, когда надо, чтоб выбрали?
- Ничего, с моей профессией я не пропаду.
- С какой профессией?
- Что ты глупости говоришь! Я профработник. Старый профработник.
Ей-богу, даже смешно слушать.
Жена некоторое время внимательно смотрела на Бабашкина и потом сказала:
- Твое счастье, что я умею печатать на машинке. Это была умная женщина.
Вечером она прибежала домой, взволнованная и счастливая.