"Илья Ильф, Евгений Петров. Тоня" - читать интересную книгу автора

франтоватые капельдинерши с электрическими фонариками, указывая вновь
вошедшим свободные места. К ножкам кресел, стоящих у проходов, были
прикреплены маленькие лампочки. Они бросали на пол слабый желтый свет. Это
было сделано для удобства зрителей, входящих или выходящих из зала. Кресла
были мягкие. В зале разрешалось курить. Медленные прохладные ветерки веяли
на лица зрителей. Здесь температура воздуха регулировалась автоматически. На
улице была удушающая жара, воняло асфальтом и бензином, на улицах был
тяжелый вашингтонский август, а в зале стоял апрель, даже пахло фиалками.
И в первый раз за все время (они побывали в кино уже раз десять) Тоне
не понравилась картина, хотя она была ничуть не хуже других картин, -
музыкальная комедия, сюжет которой заключался в следующем:
В большом мюзик-холле готовится новая программа. Две соперницы
претендуют на главную роль в этой программе - красавица брюнетка с
отталкивающим характером и красавица блондинка с привлекательным характером.
Директор, комик, не знает, кому отдать предпочтение. Начинается
соревнование. Брюнетка лихо откаблучивает чечетку. Потом выступает блондинка
и выбивает чечетку еще лучше. Тогда брюнетка танцует совсем уже превосходно.
Но не побить ей положительной блондинки. Блондинка снова вырывается на сцену
и поражает директора невиданной чечеткой. Подавленный, он подписывает
контракт с блондинкой. Противная брюнетка посрамлена, тем более что
блондинка еще выходит замуж за богатого красавца.
Когда Тоня в первый раз увидела подобную картину (только там блондинка
была бедная провинциальная телефонистка, которая приезжает в Нью-Йорк и
внезапно, без всякой подготовки, начинает танцевать лучше всех балерин на
свете), она была очарована исходившим от картины сиянием великолепной
техники, чистотой фотографии и звука, бешеными чечетками, которые выбивали
длинноногие красавицы. Ей запоминались мотивчики, их хотелось повторять. И,
приготовляя Косте брекфест, она даже мурлыкала слабеньким голоском какие-то
куплеты, - совсем американка в своем резиновом фартучке.
Но эта, десятая, картина ничего не добавляла к тому, что Тоня уже
видела. Картина начала ее как-то смутно раздражать. Тоня даже не понимала
еще, почему это так вышло. Танцуют замечательно, музыка в конце концов очень
мелодичная, актрисы подобраны самые красивые, но все это, вместо того чтобы
веселить душу, почему-то омрачало ее.
В этот вечер Тоне многое вдруг не понравилось в столице. Улицы были
лишены названий, продольные обозначались буквами алфавита, поперечные -
цифрами. Какая-то алгебра. Улица "М" угол 27-ой или - 39-я угол "Б".
- Мы живем на углу А плюс Б в квадрате, - сказал Костя. - Хоть бы
назвали какую-нибудь улицу Гипотенузой. Все-таки веселее было бы. Или,
например, площадь Пифагоровых Штанов.
- Говорков, не говорите гадостей, - сказала Наталья Павловна.
- А я считаю, - вмешалась вдруг Тоня, - что гадость - это улица "Ф",
угол улицы номер 1. Где вы живете? Я живу на улице номер 2. Очень интересно.
- Вы, Тонечка, не очень спешите со своими выводами, - сказала Наталья
Павловна. - Алгебра алгеброй, а на этой самой алгебре стоят очень удобные
дома.
- Да нет, я ничего такого не хочу сказать, - ответила Тоня. - Но у меня
как-то сегодня вечером настроение неважное. И картина тоже, как все
остальные. Позавчера была картина "Е", а сегодня - "Ф". Нет, не нужно больше
ходить в кино. Давайте пойдем на будущей неделе в театр. Посмотрим