"Э.В.Ильенков. Учитесь мыслить смолоду" - читать интересную книгу автора

скверной и плоской и, несмотря на свою премудрую внешность, ничуть не более
глубокой, нежели покинутый ради нее исходный младенческий оптимизм. Таких
философий изготовлено очень много, самых разных - на любой вкус. Они, как и
религия, зорко подстерегают человека в минуту горя, в годину несчастья, в
дни навалившихся горой мелких неприятностей. И лучше все-таки не ждать, пока
какая-нибудь из таких философий, выбрав момент, хищно вцепится своими
когтями в твою удрученную неудачами голову, прикинувшись для начала доброй
утешительницей. Гораздо разумнее позаботиться о том, чтобы вовремя, пока не
потускнел еще естественный и здоровый оптимизм молодости, всерьез
подружиться с настоящей, хорошей философией. С философией, которая учит
видеть одинаково ясно как розы, так и шипы реальной жизни. С философией,
которая не слепнет в сиянии солнца и хорошо помнит о мрачных тучах, нависших
над горизонтами нашего века, а в мрачные дни ненастья напоминает о том, что
за грозовыми тучами все-таки скрыто ясное и чистое небо. С
диалектико-материалистической философией Маркса и Ленина. С
материалистической диалектикой.
К тому же совсем неверно, что философия обязана непременно рисовать
"серым по серому". В чем другом, а в этом старый Гегель был явно не прав.
Вечерние сумерки, может быть, и в самом деле подсказывают эту краску в
качестве самой подходящей для изображения постепенно тонущих во мраке
"постаревших" форм жизни. Но ведь верно и то, что кроме вечерних сумерек
бывают еще и сумерки предрассветные, обязательно наступающие следом за ними.
Ночь никогда не бывает вечной, какой бы долгой и невыносимо темной она ни
хотела казаться. И непременно одна заря сменить другую спешит, дав ночи если
и не полчаса, то ни в коем случае не более того срока, который необходим для
того, чтобы под ее покровом тихо созрели новые, молодые формы жизни,
заступающие место "постаревших".
И мудрые птицы богини Минервы вылетают в простор предрассветных сумерек
встречать встающее солнце, в свете которого все яснее и яснее проступают из
мрака формы и краски наступающего дня.
И тогда философия перестает писать серым по серому. Этой краской
великолепие утреннего рассвета изобразить нельзя Она годится для изображения
картины погружения в ночь, где все кошки серы. Разгорающийся свет солнца
нового дня, пусть даже еще слабо замерцавший над горизонтом, заставляет и
философию взять в руки палитру, располагающую всеми красками спектра с его
переливами, контрастами и оттенками. Тут ей уже явно не хватает одних лишь
переходных тонов между белым и черным. В такие времена начинает сверкать и
искриться совсем иной литературный стиль философского письма - стиль
Вольтера и Дидро, Фейербаха и Маркса, Плеханова и Ленина. Стиль, которым
превосходно владел и сам молодой Гегель. А это - один из самых верных
симптомов того, что философия просыпается навстречу новому молодому дню, что
ее интересы одни и те же, что и интересы молодости, что она приветствует
новые, молодые формы жизни. А педантически-монотонное "ученое" говорение
"серым по серому", навевающее сон и скуку, в такие эпохи утрачивает кредит.
Даже в том случае, если говорятся при этом верные вещи: это показывает, что
все действительно верное в этом творении уже давно и прочно усвоено, и его
попугайское повторение уже никому не интересно... Особенно - молодости.
Такова неизбежная судьба всякой схоластически-выродившейся философии -
молодость от нее отворачивается. Правда, тут случается нередко, что
появляются в философии и мнимые пророки, старающиеся заворожить молодые умы