"Камил Икрамов. Скворечник, в котором не жили скворцы (Повесть для старшекласников)(про войну)" - читать интересную книгу автора

прямо на лепные украшения между пятым и шестым этажом.
- Погоди! - закричал Сережка. - Погоди, я длиннее!
Он кричал это потому, что Шурка пытался перебраться с лестницы на
карниз. Одной рукой он держался за лестницу, а другой тянулся к
водосточной трубе, и если бы кронштейн лестницы был здесь, а не этажом
ниже, Шурка перебрался бы и прошел по карнизу. Он это мог.
Свет в скворечнике то вспыхивал, то исчезал, то освещал Шурку,
распластавшегося в воздухе, то скрывал его во мраке. Мы с Сережкой
застыли, вцепившись руками в ржавую перекладину пожарной лестницы.
Над нами шарили по небу прожектора, висели аэростаты воздушного
заграждения; под нами был булыжник переулка; справа виднелись башни
Кремля. А рядом, совсем рядом, в скворечнике, вспыхивала и гасла
предательская, злобная, яркая электрическая лампочка в сто, или двести,
или, может быть, в триста свечей. И я вспомнил, что в этом скворечнике
никогда не жили скворцы.
"Так и знал, - подумал я. - Так и знал!"
Лампа в скворечнике вспыхивала и гасла, вспыхивала и гасла, звонок то
звенел, то замолкал. Это продолжалось бесконечно долго. Шурка все еще
пытался дотянуться до карниза, как вдруг окно в комнате Кириакиса
растворилось и на улицу вырвался целый сноп света. Он быстро погас. Видно,
в комнате выключили электричество. Какой-то человек - мы не разобрали, кто
это, - держась рукой за оконную раму, другой рукой шарил по стене за
окном, потом дернул за провода раз и другой. В скворечнике вспыхнул свет,
зазвенел звонок, и в этот момент скворечник отделился от гипсовой женщины,
к которой был прибит, и полетел вниз. Он летел, светился и звенел. Еще
один рывок.
Скворечник оторвался от проводов, грохнулся о тротуар. В нем что-то
звякнуло.
Тьма окутала переулок. Окно в комнате Кириакисов закрылось, и мы
опять стали подниматься вверх по пожарной лестнице. У меня дрожали руки, и
кажется, я весь дрожал.
Шурка вылез на крышу последним. Пока он не вылез, ни я, ни Сережка не
произнесли ни слова. Мы почему-то думали, что Шурка что-то нам скажет -
ведь он был к окну ближе всех.
Но и Шурка молчал.
Нам очень хотелось спуститься вниз и выяснить, что же произошло, кто
шпион в нашем доме и кто тот герой, который вылез из окна и сорвал
скворечник. Мне показалось, что скворечник сорвал Петын. О том, кто его
повесил, этот проклятый скворечник, говорить сейчас было бессмысленно. И
так понятно: скворечник висел над окнами квартиры, где жили Ишины и
Кириакисы, ближе к окнам Барыни. Но, с другой стороны, срывали провода из
окна комнаты Андрея Глебовича, следовательно, они туда и вели. Значит -
это и дураку ясно, - либо Барыня, либо Андрей Глебович.
Правда, оставался еще слесарь Гаврилов, который жил этажом выше. Я
вспомнил, что он был человек хмурый и про окончание войны говорил
подозрительно. Скорее всего, Кириакис. Я это предчувствовал.
Так или иначе, но сейчас воздушный налет приобрел новое, куда более
зловещее значение, чем раньше. Сигнал явно должен был указать врагу не наш
дом, а объект поважнее. Ну, хотя бы мост, электростанцию или, хуже всего,
Кремль.