"Камил Икрамов. Скворечник, в котором не жили скворцы (Повесть для старшекласников)(про войну)" - читать интересную книгу автора

- Пора идти? - спросил я, жалея, что для себя лично я среди этих
трофеев ничего не нашел. Гриб мне был ни к чему, а Кириакису нужен для
дела. Может, он действительно наладит их производство, и наши машины будут
ездить по дорогам и оставаться невидимыми для фашистов.
Андрей Глебович протянул мне портфель, взвалил мешок на плечи и еще
раз обошел кучу металлолома. Я стоял над каской и думал: не забрать ли ее
все же домой? Вдруг Андрей Глебович окликнул меня. Голос у него был
взволнованный.
- Наконец! Наконец нашел!
То, что он нашел, ни на что не было похоже. Какая-то продолговатая
коробка с тремя ручками и горловиной. Бидон, просто бидон. И к тому же по
этому бидону проехал автомобиль. Чему тут радоваться?!
- Неси, Федя: это то, что я искал, - сказал Андрей Глебович. - Это
канистра. Моя канистра.
Андрей Глебович впервые назвал меня Федей. Ведь он сам говорил Гале,
что Федя - это Федор, Теодор, но никак не Фридрих.
Охранник нас выпустил, не проверив, что мы несем. Он только
подозрительно осмотрел самого Андрея Глебовича. Наверно, потому, что у
того было очень веселое лицо.
Мы опять долго шли по кривой улице, ехали на трамвае.
В квартире Кириакисов мы выложили все на паркет.
Доротея Макаровна стала накрывать на стол.
- Погоди, - сказал Андрей Глебович. - Надо произвести один опыт, а
потом с чистым сердцем и спокойной душой можно обедать.
- Ты не забыл, что тебе в ночь? - предупредила Доротея Макаровна. - У
тебя опять разыграется язва.
Я очень устал, и мне хотелось есть. Но Андрей Глебович спокойно
сказал жене:
- Дай мне примус.
Когда он говорил спокойно, Доротея Макаровна всегда слушалась его.
Впрочем, он, как я заметил, всегда говорил спокойно.
Дальнейшее было мне не очень понятно. Андрей Глебович налил воду в
сплющенную канистру, мне дал нести еще горячий примус, на котором только
что варился суп, и мы вышли во двор.
Недалеко от помойки мы развели примус. Андрей Глебович закрыл
канистру и боком положил ее на кирпичи, сложенные вокруг примуса. Я
молчал, хотя не понимал, зачем все это. Примус горел ровно, потому что
кирпичи загораживали его от ветра. "Зачем ему кипятить воду в этом смятом
бидоне?" - думал я.
- Отойди за угол и предупреждай всех, кто захочет подойти, - сказал
Андрей Глебович. - Она может взорваться.
Теперь я понял, что он хочет взорвать канистру. Но зачем ему взрывать
ее, если она и так никуда не годится?
- Самое пикантное теперь - это вовремя выключить примус, - нарушив
мои размышления, сказал Андрей Глебович.
Он сегодня второй раз говорил "самое пикантное".
Я отошел к углу дома и смотрел, что будет дальше. Лично я не верил,
что канистра взорвется. В лучшем случае вышибет пробку.
- У нее пробка вылетит! - крикнул я Кириакису. - Вы встаньте так,
чтобы вас пробкой не ударило.