"Камил Икрамов. Скворечник, в котором не жили скворцы (Повесть для старшекласников)(про войну)" - читать интересную книгу автора - Пора идти? - спросил я, жалея, что для себя лично я среди этих
трофеев ничего не нашел. Гриб мне был ни к чему, а Кириакису нужен для дела. Может, он действительно наладит их производство, и наши машины будут ездить по дорогам и оставаться невидимыми для фашистов. Андрей Глебович протянул мне портфель, взвалил мешок на плечи и еще раз обошел кучу металлолома. Я стоял над каской и думал: не забрать ли ее все же домой? Вдруг Андрей Глебович окликнул меня. Голос у него был взволнованный. - Наконец! Наконец нашел! То, что он нашел, ни на что не было похоже. Какая-то продолговатая коробка с тремя ручками и горловиной. Бидон, просто бидон. И к тому же по этому бидону проехал автомобиль. Чему тут радоваться?! - Неси, Федя: это то, что я искал, - сказал Андрей Глебович. - Это канистра. Моя канистра. Андрей Глебович впервые назвал меня Федей. Ведь он сам говорил Гале, что Федя - это Федор, Теодор, но никак не Фридрих. Охранник нас выпустил, не проверив, что мы несем. Он только подозрительно осмотрел самого Андрея Глебовича. Наверно, потому, что у того было очень веселое лицо. Мы опять долго шли по кривой улице, ехали на трамвае. В квартире Кириакисов мы выложили все на паркет. Доротея Макаровна стала накрывать на стол. - Погоди, - сказал Андрей Глебович. - Надо произвести один опыт, а потом с чистым сердцем и спокойной душой можно обедать. - Ты не забыл, что тебе в ночь? - предупредила Доротея Макаровна. - У Я очень устал, и мне хотелось есть. Но Андрей Глебович спокойно сказал жене: - Дай мне примус. Когда он говорил спокойно, Доротея Макаровна всегда слушалась его. Впрочем, он, как я заметил, всегда говорил спокойно. Дальнейшее было мне не очень понятно. Андрей Глебович налил воду в сплющенную канистру, мне дал нести еще горячий примус, на котором только что варился суп, и мы вышли во двор. Недалеко от помойки мы развели примус. Андрей Глебович закрыл канистру и боком положил ее на кирпичи, сложенные вокруг примуса. Я молчал, хотя не понимал, зачем все это. Примус горел ровно, потому что кирпичи загораживали его от ветра. "Зачем ему кипятить воду в этом смятом бидоне?" - думал я. - Отойди за угол и предупреждай всех, кто захочет подойти, - сказал Андрей Глебович. - Она может взорваться. Теперь я понял, что он хочет взорвать канистру. Но зачем ему взрывать ее, если она и так никуда не годится? - Самое пикантное теперь - это вовремя выключить примус, - нарушив мои размышления, сказал Андрей Глебович. Он сегодня второй раз говорил "самое пикантное". Я отошел к углу дома и смотрел, что будет дальше. Лично я не верил, что канистра взорвется. В лучшем случае вышибет пробку. - У нее пробка вылетит! - крикнул я Кириакису. - Вы встаньте так, чтобы вас пробкой не ударило. |
|
|