"Г.М.Игнаткович, В.А.Мельничук. Пограничная застава " - читать интересную книгу автора

гребне сопки, в каменистой земле был окоп, отрытый его руками. Там дрались и
гибли товарищи, нет, братья его с первого дня службы на границе. Там бился -
единая с Гильфаном шахтерская кровь и плоть - неразлучный корешок Ваня
Чернопятко... Конечно, он крепь Ивана знал, знал, что стреляет тот без
промаха, да и мало кто сдюжит удар его пудового кулака. Вначале он за Ивана
как-то и не беспокоился. Но дрогнуло сердце, когда на сопку обрушился
шквальный орудийный огонь и увидел Гильфан, как вражеская солдатня старается
добить наших раненых...
Будто кольнуло зловеще: а если ранен Ивам? Что там сейчас, на
Заозерной?
Батаршин не мог еще знать, что в это время выбыл из боя начальник
заставы Петр Терешкин. Пуля пробила ему руку; второй раз ранило -
разворотило ключицу взрывом гранаты, угодившей под "максим", из которого он
строчил по врагу; а вовсе вывел из строя осколок снаряда, раздробив левое
бедро. Бинты уже кончились, перевязали его, разорвав простыню. Но начальник
заставы прежде всего заботился не о себе - доковылял до палатки, где лежали
раненые его бойцы. Поднял всех, повел вниз к Хасану, идя замыкающим.
Близился рассвет. Бой еще продолжался. Хотя на позициях Заозерной
оставалось буквально несколько пограничников, противник после огромных
потерь в живой силе все никак не осмеливался пойти на решительный приступ и
лишь сыпал на сопку град артиллерийских снарядов. Зато, заметив группу
раненых - они брели, белея повязками, поддерживая друг друга, тяжелых несли
на носилках, - враг открыл по ним сильный пулеметный огонь. Терешкин
приказал залечь, рассредоточиться по двое-трое и ползком пробираться вниз, к
озеру, и далее на сборный пункт, к высоте 68,8. Туда, как он знал,
подтягиваются силы резерва и армейские подразделения.
И Петр Терешкин, слабея, снова пополз последним, когда убедился, что ни
один раненый боец заставы не оставлен.
Охоту вражеских солдат за ранеными Гильфан Батаршин заметил на скатах
правого фланга Заозерной: сверху за камнями двое торопливо устанавливали
пулемет, а со стороны, наперерез ползущим раненым, короткими перебежками
приближалось около взвода юрких фигурок в хаки и высоких касках.
Мгновенно Гильфан прицелился и длинной очередью из ручного пулемета
срезал обоих за камнями, у тупо задравшегося дульца с "грушей". Тут же
Батаршин перекинул сошки своего "дегтяря" на другую сторону и ударил в лоб
юрким - те заметались, побежали в разные стороны. А он еще метнул туда, где
их было больше, гранату.
- Что, не нравится? - кричал им Гильфан. - Шакалы! Мародеры! Не
нравится из охотника стать дичью?..
Враг бежал. А под прикрытие пульсирующего огонька его пулемета к
Гильфану потянулись свои. Еще горя этой скоротечней схваткой, он помог
пострадавшим в бою достигнуть берега, каждого спрашивая:
- Где Иван Чернопятко?..
Нет, эти бойцы с вечера его не видели: они были на правом фланге, а
Иван - на левом...
Отбивая наскоки отдельных группок врага, пытавшихся охватить Заозерную
с тыла, Батаршин с Еменцовым двигались в камыше вдоль подошвы сопки. Патроны
в дисках пулемета кончились, теперь Гильфан сжимал в одной руке лишь
гранату, а в другой - наган. Продвигаясь вперед, они обнаружили двух раненых
из тех, кого вывел из палатки Терешкин. Вмиг обрушились на Гильфана и