"Г.М.Игнаткович, В.А.Мельничук. Пограничная застава " - читать интересную книгу автора

прошло всего восемь минут, как началась атака противника с тыла?
- Товарищ командир! Лезут с маньчжурской стороны! - доложил
наблюдатель.
Верно. Об этом оповестил с фронта мощный ружейно-пулеметный огонь. Было
похоже, что начался общий штурм по всему участку вдоль сопок Заозерной и
Безымянной.
С бруствера Иван различил: из тьмы, снизу, старательно и быстро, словно
полчища черной саранчи, ползут фигуры в овально вытянутых касках.
С вершины гребня донесло голос начальника заставы Петра Терешкина:
- Постоим, други, за советскую землю!
5 часов 30 минут.
Тягостнее не бывает - видеть, как сраженным падает на землю твой
товарищ.
Горестнее нет горечи, когда на твоих глазах слабеет, истекая кровью,
такой же парень, как ты, твой ровесник, слабеет, распахнув ворот с зелеными
родными петличками, все больше и больше белеет лицом, уходя...
Так пусть не сетуют те, однообразные, будто с одной колодки,
манекенчики, что попадают под шахтерски тяжелую Иванову руку. Когда осколком
снаряда вывело из строя дегтяревский пулемет, а те, словно саранча, все
лезли и лезли, - схватился Иван за ствол и стал крушить врагов. Чужие
солдаты от него разбегались в страхе.
Слышались стоны, причитания на чужом языке, кто-то рыдал истерично,
многие, столбиками встав на колени, молились среди десятков убитых и
покалеченных - тех, кто пришел завоевать эту землю, а сейчас пепельно-серыми
грудками усеял юго-восточные скаты высоты Заозерной.
В жестокой контратаке левый фланг отбил вражеский удар со стороны
Дигашели.
Чудовищное численное превосходство снова не помогло противнику.
Побежал Иван в палатку к раненым - разжиться винтовкой. Но не отдают
ребята. Мол, сделают нам перевязку - мы снова в бой... Попросил тогда бойца
из своего взвода Валова, раненного очень тяжело. А тот:
- Товарищ командир, винтарь не отдам. Вы меня отнесите на линию огня,
сам я буду стрелять.
И еще одним раненые поразили Ивана. Пограничники с пулевыми или
осколочными ранениями в голову, грудь, живот лежали молча. Многие набивали
патронами пулеметные магазины и ленты.
Был миг - ужасом объяло Ивана. Старательные фигурки в хаки сумели
незаметно подтащить станковый пулемет "гочкис", быстро и деловито установили
его на треногу. Бросилось это Ивану в глаза лишь в ту последнюю долю
секунды, когда пулемет, дергаясь длинным рубчатым стволом, отрывисто
загукал, выплевывая веер пуль.
Пал на землю ничком, вжался в нее лицом, локтями разбросанных рук,
грудью, коленями. Ощутил ее каменистость, влажный дух и прогорклый запах
пыли... На мгновение какое-то Иван не то чтобы вспомнил, а скорее
подсознательно отметил родственность этого восприятия с очень близким: так
чувствовал он землю в штреке, ведущем в земное нутро...
В следующую секунду у кого-то из пограничников под рукой оказалась
граната, и смолк пулемет, подавившись взрывом.
Страшно ли в бешеной круговерти взрывов, стрельбы, жалящих насмерть
кусков металла? Да. Но думать о том не приходилось - дрался во всю силу