"Г.М.Игнаткович, В.А.Мельничук. Пограничная застава " - читать интересную книгу автора

вероломства. От нее можно было ожидать подвоха на каждом шагу.
Как-то раз, почти на самой границе, Шульц-Стесинская потребовала
вернуться обратно к станции железной дороги для поисков оброненного ею
пистолета.
- Вы обязаны вернуться, слышите? Это вам я обязана падением из саней.
Не будь этого, пистолет лежал бы на месте.
- Но граница не место для прогулок, - зло ответил я. - Если вы будете
настаивать на этом безрассудном решении, я откажусь от работы с вами. А
кроме того, почему я не должен думать, что вы потеряли оружие с
провокационной целью? Может, вы собираетесь раскрыть меня перед
пограничниками?
Коса нашла на камень. Я был упрям, как финн, а эта тридцатилетняя
женщина, производящая при первой встрече благоприятное впечатление, при
дальнейшем знакомстве отталкивала своим чванством и спесью. Сколько
высокомерия было в этой претендентке на высокую миссию - спасти Россию от
большевиков!
Даже финны и те были вежливее со мной, чем эта авантюристка. Для нее я
был просто холоп, которому достаточно окрика: "Иди вперед!", "Остановись!.."
Трудно было сопровождать эту даму в ее "экскурсиях" в нашу страну.
Сколько нужно было иметь терпения, чтобы не нагрубить! Приходилось
держать себя в крепкой узде. И я нашел отличное средство - упрямство и
медлительность.
Я не знал тогда, что Шульц-Стесинская проверяла надежность "окна". И
то, как я вел себя с нею, позволило белобандитке уверовать в благонадежность
коменданта.
Как-то Мессинг сказал:
- Все идет хорошо, вы зарекомендовали себя "своим человеком"! Мадам
Стесинская дала вам отличную оценку: "Хоть и очень упрямый, но осторожный!".
Чтобы укрепить за рубежом веру в могущество "треста", руководство ОГПУ
решило выпустить из тюрьмы и переправить за границу одного родственника
Врангеля. Этот умственно слабый человек для нас не представлял никакой
ценности.
Доставив родственника в мое распоряжение, связник передал команду
отправить его через "окно". Всю дорогу, идя позади меня, он скулил как
щенок. Вот и граница. Чтобы пересечь ее, нужно было пройти через широкую
поляну. Но родственник решил: зачем идти, если можно переползти? И он словно
ящерица, оттопырив тощий зад, неумело работая руками, полз, обдирая лицо о
землю.
В Париже и он замолвил слово за коменданта "окна": "Хорошо меня
переправил через границу".

* * *

Шел второй год моей работы комендантом "окна в Европу". Было трудно,
очень трудно! И кто знает, может быть, было бы еще трудней, если бы мои
действия не направляли такие опытные советские контрразведчики, как Мессинг,
Стырне, Артузов... Если бы не служили щитом мои товарищи - пограничники
Паэгле, Орлов, Кольцов. Это они отводили угрозу разоблачения со стороны
своих же товарищей.
После инспекционной проверки "окна" Шульц-Стесинской английская