"Олег Геннадьевич Игнатьев. Магия крови " - читать интересную книгу автора

пройтись в фате, сплясать на собственной, самой чудесной свадьбе, урвать
покрасивее парня. Выйти замуж. Слово-то какое благозвучное: замужество! Но
ребенка она не хотела. Ей гораздо интересней было ублажать себя и ни о чем
не думать. Муж окончил Суриковский институт, считался живописцем, но картин
его не покупали. Жить на его скромный заработок становилось все труднее, и
она возненавидела искусство. Потом позволила себе роман с Володькой
Оболенцевым - давним приятелем своего мужа. Тот был добрым циником, умел и
любил тратить деньги, страстно обещал жениться и постоянно намекал на свои
связи с миром торгашей. Жениться он, конечно, не рискнул, а познакомить кое
с кем из деловых людей счел своим долгом. У Валентина Легостаева, ее мужа,
сразу же приобрели с десятка два картин для строившегося в городе Дворца
культуры, но там она их никогда не видела. Получив поддержку от отцов
города, муж сутками простаивал возле мольберта, но, неожиданно узнав, что у
его жены есть тайная любовь, порезал все холсты, переломал подрамники и
кисти и вскоре совсем обнищал. Жизнь превратилась в ад. Скандалы, драки,
ползание на коленях, клятвенные обещания понять, простить, не помнить зла...
Через тринадцать лет после замужества родился Игорь. К тому времени Елена
Легостаева разменяла четвертый десяток. С рождением сына в доме появился
лад. Игрушки, пеленки, молочная кухня. Мужа было просто не узнать. Он уже
больше не халтурил, не писал портреты передовиков, о выпивке и слышать не
желал. Дружков своих отвадил, снова начал выставляться. Изредка, но начал.
Денег это, правда, не прибавило, но его приняли в Союз художников. Толклись
возле его картин, прицокивали языками, говорили что-то лестное по поводу его
таланта и его очаровательной жены. Покрутились, пошумели, пощелкали
фотоаппаратами, оставили на память о себе коробку леденцов... и с тех пор
она окончательно уверилась, что жизнь ее разбита. Муж нелюбимый и к тому же
как мужчина... "Знаете, - покаянно теребя в руке платок, призналась
Легостаева, - многие женщины бывают счастливы уже одним тем, что вызывают
восхищение и замешательство в кругу мужчин. Это их удерживает от интима. Но
я, к сожалению, была иной".
Может, и не все в ее словах было понятно Климову, но все же кое-какие
откровения помогли ему уяснить, что девушка становится женщиной не тогда,
когда выходит замуж или рожает ребенка, она становится ею в полной мере,
лишь полюбив мужское тело, без которого ей не прожить, - слепо, безрассудно,
ненасытно. Оказывается, Климов еще многого не понимал, как не понимал и
того, что втайне каждая женщина знает, что самая большая радость - это
заставить мужчину помучиться. Из-за нее, разумеется. Но это в идеале. А нет,
так из-за чего-нибудь другого, только помучиться. Ответная реакция на боль,
испытанную в родах? Память крови, обусловленная опытом веков?
Как бы там ни было, но спустя десять лет после рождения сына Елена
Константиновна сумела убедить своего мужа, что он не человек, а слякоть.
Неудачник. В полном смысле слова. И тот не выдержал. В каждом нормальном
мужчине возникнет протест против женщины, которой наплевать на святость его
чувств, на жизнь его души. Предварительно собрав и уничтожив все, что он
успел создать за свою жизнь, отец Игоря покончил с собой в мастерской,
открыв газ. Случайно уцелело несколько пейзажей. Недавно, говорят, прошел
аукцион в Москве, и все работы Легостаева попали за границу. Русский
авангард. Пейзажи были старые, студенческой поры. Но самое страшное, как
теперь оценивала свое прошлое Елена Константиновна, заключалось в ее полной
глухоте и слепоте, в исключительной занятости собой, а ведь подрастающий сын