"Наталья Игнатова. Дева и Змей" - читать интересную книгу автора

Кто скажет теперь, в чем заключался договор, скрепивший
противоестественный союз сиогэйли и женщины Волшебного народа? Знала ли она
о том, что ее ребенку уготована необычная и печальная участь, что судьба его
взвешена и предрешена на сотни человеческих лет вперед? Или известно было
только то, что первый сын подменыша не должен быть смеском, чистое
волшебство должно течь в его жилах? Гордилась она оказанной ей честью?
Хотелось бы думать, что да, его матери льстило оказаться единственной
достойной из множества других. Никогда больше не дала она знать о себе, ни
разу не поинтересовалась сыном, но фейри неведомы родственные чувства, а
судьба принца, на которого со страхом и надеждой взирали все племена от
Полудня до Полуночи, каждый шаг его, каждый прожитый день был на виду.
Князь-подменыш гордился сыном, дед-Владыка, гордился внуком, и они не
считали нужным скрывать его от фейри.
Его прятали от людей.

* * *

Курт взялся за дело с обстоятельностью человека, предпочитающего
получать за свою работу отличные оценки. Да и то сказать, предстоящее дело
пока не слишком отличалось от привычных семинаров. В жизни людей происходит
столько событий, кажущихся мистическими, что преподавателям даже придумывать
ничего не приходилось. И в порядке вещей были задания, начинающиеся чем-то
вроде: "В поселке городского типа N произошел ряд утоплений, приписываемых
местному водяному..." Порой даже обидно было, следуя логике, в правильном
порядке составляя известные факты, доискиваться до истинной подоплеки
событий, и выяснять, что водяной ну совершенно ни при чем, а "при чем"
цистерна спирта, спрятанная каким-то гадом на острове посреди N-ского озера.
Правда, столкнувшись с подобной ситуацией на практике, Курт решил, что
естественные объяснения сверхъестественных происшествий все же
предпочтительнее.
Для начала он нарисовал схему, где наглядно изобразил предполагаемые
сферы интересов Драхена и семьи Гюнхельдов, и попытался увидеть точки
пересечения. Если бы не Элис, втянутая в эту же головоломку, все объяснялось
довольно просто: мистификацией городского масштаба, с целью заставить Курта
задержаться в Ауфбе. Убедить его в том, что Змей-под-Холмом не вымысел и не
суеверия, и воззвать к чувству ответственности: твоя, де, обязанность
привести пророчество к исполнению, так неужели же ты бросишь нас тут на
съедение чертовой силе.
Строго говоря, в это объяснение и Элис можно было бы уложить без особых
погрешностей: что мешало Гюнхельдам слегка подкорректировать планы, выяснив,
что Курт приехал не один, и что он заинтересовался красивой туристкой?
Влиять на человека куда проще, когда действуешь опосредованно - через
друзей, родственников, или через девушку, которая ему симпатична.
Но Курт простым объяснениям не поверил и, минут десять так и этак
повертев свою схему, скомкал бумагу и сжег в камине. Не складывалось.
Насколько он успел понять, никто из Гюнхельдов, а скорее всего вообще никто
из жителей Ауфбе не стал бы шутить подобным образом с тем, что обреталось
под холмом. Или на холме? А кроме того, глазам-то своим он верил и
сумасшедшим не был, увиденное же глазами не поддавалось пока что никаким
объяснениям.