"Наталья Игнатова. Дева и Змей" - читать интересную книгу автора

- Почему они так не нравятся вашей маме? - спросила Элис, шагая рядом с
Куртом вдоль церковной ограды. Улица Преображения Господня брала начало на
противоположной от особняка Гюнхельдов стороне площади. По ней ходил
автобус - один из трех городских маршрутов, но, поглядев на это пыхтящее и
фукающее сизым дымом чудище, Элис и Курт, не сговариваясь, решили, что
пешком надежнее.
- Дай моей маме волю, и я ходил бы исключительно в костюме и при
галстуке, - усмехнулся Курт, - и вместо внедорожника была бы у меня сейчас
машина, в которой "не стыдно подъехать к институту". Элис, скажите честно, я
похож на маменькиного сынка?
- Нет. А я - на невоспитанную особу, напрашивающуюся на завтрак к
незнакомым людям?
- Мы ведь успели познакомиться, - Курт пожал плечами, - к тому же
насчет "так принято у русских" матушка, конечно, погорячилась, но она сама,
не имея объекта опеки, чувствует себя не у дел.
- Она ведь учитель, - заметила Элис, - я читала: в России все учителя
такие. У нас тоже, если школа хорошая. А у вашей мамы, наверное, училось
много сирот, раз она стала преподавать сразу после войны.
- Много, - задумчиво согласился Курт, - сирот у нас вообще много.

...Пока Варвара Степановна была простым учителем, в просторной квартире
Гюнхельдов в Москве собирались на праздники целыми классами. Да и потом,
когда Варвара Степановна стала завучем, а затем - директором школы, все
равно Седьмого ноября и Первого мая ученики нынешнего и прошлых выпусков
дружно и весело ходили на демонстрации, а дома потом пили чай с разным
печеньем, пели песни, запускали с балкона бумажные самолетики и воздушные
шары. В День Победы же и на Первое сентября некуда было поставить цветы -
столько их дарили: и скромными букетами, и огромными корзинами, - гвоздики,
пышные гладиолусы, розы, тюльпаны, астры. Из-за морей, с далекой Кубы, из
жарких африканских республик, из Красной Монголии присылали своей бывшей
учительнице нынешние инженеры, строители, ученые и солдаты цветы, которым ни
Курт, ни Варвара Степановна не знали даже названий.
Став студентом, Курт частенько приводил домой сокурсников: вместе с ним
училось на удивление немного москвичей, а иногородним друзьям и подружкам
жилось в общежитии, хоть и весело, но не сказать, чтобы сыто. Варвара
Степановна всегда радушно принимала гостей. И удивительно, как получалось у
нее и приветить, и накормить, и расспросить об учебе, и дать совет, когда
бывала в том необходимость. Где только силы на все брались? Как рук хватало?
А теперь вот - огромный дом и прислуга, серебряная посуда в столовой...
Как так вышло? Почему? И что матери в этом Ауфбе, где, если ей верить, шагу
не ступят, не перекрестившись?
Курт пожал плечами, в ответ на собственные мысли.
- Вам здесь не нравится? - вдруг поинтересовалась Элис. - Почему?
Неужели потому, что вы комсомолец?
- Интересная логика, - хмыкнул Курт. - А при чем тут комсомол?
- Все комсомольцы - атеисты, - в зеленых глазах не было и тени
сомнения, - а в Ауфбе даже воздух пропитан ладаном... Вам это, должно быть,
неприятно?
- Ну, знаете...
Развить мысль он не успел: они дошли до последнего на улице дома. Дома