"Наталья Игнатова. Охотник за смертью" - читать интересную книгу автора

женщин пьют и гуляют, каждый по обычаям своего народа?
В тварном мире, правда, обошлось без катаклизмов. Если не считать
таковыми всякого рода грозные знамения вроде комет, метеоритных дождей и
солнечных затмений.
Планы братства на будущее были угрожающе радужными. Альгирдас же -
повод и причина буйного веселья - с угрюмым пониманием представлял
собственные перспективы. Уже ясно было, что никто не пустит его на
самостоятельную охоту. Никто не пустит его даже на общую охоту. Никогда.
Дело Паука сидеть в центре паутины. Вот спасибо, наставник Син... нет, с
сегодняшнего дня уже просто Син. Все равно - спасибо. Чтоб тебе самому
никогда на охоту не выбраться.

Всякое действие рождает противодействие. Из этого закона исходило в
своих планах братство, по этому закону действовали и враги Гвинн Брэйрэ.
Словно невод тяжело тянулся из морских пучин, рыбацкий невод, сплетенный из
липких нитей, и чем дальше вытягивали его из моря, тем более крупная рыба
билась в ячеях.
Напуганные неожиданно возросшим могуществом братства, фейри кинулись
искать защиты у своих покровителей. Те из них, кто был разумен. А на
неразумных Син времени не тратил: для того чтобы справляться с ними не
требуется объединенная мощь всех Гвинн Брэйрэ. И через несколько месяцев
после пробы сил Паука, благородные фейри, дивные создания с серебряной
кровью в жилах, начали свою охоту.
На братство, на Сина, и на Паука.
Они выбрались из своих зачарованных замков, из недоступных ни богам, ни
людям укрытий, поднялись из подземных глубин, спустились с небес, вышли из
темных вод. Прекрасные и безобразные, восхитительные и пугающие, но все -
одинаково чудовищные. Только самые древние из Гвинн Брэйрэ, ровесники Сина,
люди, родившиеся в одном с ним столетии, могли припомнить времена, когда
князья фейри обращали внимание на смертных.
- Сколько веков прошло с тех пор?
- Тысячелетий, - поправлял Син. - Не так уж много, Паук. Для них -
совсем немного.
Начавшуюся с князьями дивных народов затяжную войну назвали "охотой
Паука". И Альгирдасу странно было теперь вспомнить о том, как недавно жалел
себя и злился на Сина за то, что не пускает желтолицый хань на настоящую
охоту за фейри. Теперь Альгирдас охотился каждый день, он был рядом с любым
из братьев, он научился слышать и видеть каждого охотника, и Гвинн Брэйрэ
стали его руками, глазами, ушами. Его оружием, его чародейством, его
паутиной.
Паук оставался на Меже, в центре раскинутых над планетой тенет, и ему
уже не нужна была помощь Сина. Где-то рядом постоянно находились
братья-телохранители, они дежурили по четверо, и Паук успел привыкнуть к ним
настолько, что вообще перестал замечать. Еще Паук успел привыкнуть к тому,
что он - самое драгоценное сокровище Гвинн Брэйрэ; и к тому, что его все
время хотят убить; и к тому, что его все время хотят украсть. Только не мог
понять: какой смысл воровать его, ведь удержать все равно не получится.
Ах, паутина - мистическая связь между братьями, удушающая сеть, боевые
нити, разящие тело врага.
- Христиане верят, что Белый бог создал солнце из паука, - как бы между