"Грег Иган. Видеть" - читать интересную книгу автора

по потолку вслед. Забавно, но не возникает никакого противоречия между
чувством равновесия, подсказывающим, что я стою прямо, и взглядом сверху
вниз, предполагающим - казалось бы! - что мое тело распластано над полом.
Наверное, подсознание помогает держать равновесие, используя то, что я
действительно вижу, а не искаженное "ясновидение" скрытых от меня предметов.
Я уверен, что мог бы пройти, не торопясь, хоть километр. Я усаживаю
свое тело в инвалидную коляску, и неразговорчивый санитар выкатывает его - и
меня из комнаты. Плавное и непроизвольное перемещение моей точки наблюдения
сперва пугает, но затем я начинаю понимать - руки, ноги, спина, ягодицы едут
в кресле, а они - часть меня, значит, и весь я должен следовать за ними. Это
то же самое, что у бегуна на роликовых коньках - его тело пристегнуто к
конькам и вынуждено двигаться туда, куда едут они.
Мы едем по коридорам, по наклонным спускам и подъемам, въезжаем в
лифты, выезжаем из лифтов, катим через вращающиеся двери.., мелькает дерзкая
мысль: а не попробовать ли прогуляться в одиночестве? Не повернуть ли
налево, когда санитар будет поворачивать направо? Но оказывается, я даже не
могу вообразить такое.
Мы выезжаем на пешеходную дорожку, соединяющую два главных корпуса
больницы. На дорожке тесно, и мы некоторое время едем бок о бок с другим
больным, которого тоже везут в кресле. Его голова, как и моя, забинтована,
он примерно моих лет, и мне становится любопытно узнать, что с ним случилось
и каковы перспективы. Но - не время и не место заводить разговоры на эту
тему. С моей высоты эти две фигуры в больничных халатах почти неотличимы, и
я ловлю себя на мысли: "Почему меня гораздо больше волнует, что произойдет с
одним из этих тел, чем с другим? Неужели это так важно.., ведь я даже не
могу отличить одно от другого?"
Я изо всех сил вцепляюсь в поручни кресла, борясь с искушением помахать
самому себе рукой: мол, вот он я!
Наконец мы добираемся до Отделения медицинских снимков. Меня
пристегивают к самодвижущемуся столу, в кровь вводят коктейль изотопов и
вкатывают головой в камеру, состоящую из нескольких тонн сверхпроводящих
магнитов и детекторов частиц. При этом комната сразу не исчезает. Техники,
вырвавшиеся из пут реальности, деловито хлопочут вокруг сканера, как
статисты в старых кинопленочных фильмах, плохо притворявшиеся, что управляют
ракетой или атомной станцией. Постепенно все погружается во тьму.
Когда меня вывозят из камеры, глаза уже привыкли к темноте, и в первые
несколько секунд свет в комнате кажется невыносимо ярким.


* * *

- Мы раньше не сталкивались с поражением точно такой локализации,
признается доктор Тайлер, задумчиво разглядывая снимок. Она держит его под
таким углом, что я могу и смотреть, и одновременно видеть, что на нем
изображено. Тем не менее она предпочитает обращаться только ко мне-нижнему,
отчего возникает странное чувство - будто я ребенок, привыкший к опеке
взрослых, а они почему-то забыли о нем и, присев на корточки, играют с его
плюшевым мишкой.
- Мы точно знаем, что это ассоциативный кортекс - то есть место, где
происходит обработка и интеграция сенсорных данных на высоком уровне. Здесь