"ж.'Если'. 2007 N 08 (полностью, fb2) " - читать интересную книгу автора («ЕСЛИ»)2.Их заперли в одной камере, что тут же вызвало поток проклятий со стороны Офы Чандр. – Это только до утра! – пообещал Доломи. – А в нужник тебя отдельно сводят, стучи. – Ага, «стучи»! До утра меня тут на куски, может, порвут! Да еще этот… «особо опасный»! – Он в цепях. Кричи, если что. Окошко захлопнулось, в камере наступила тишина. Кей Римти разулся, наполнив помещение ароматом пеших странствий, и печально уставился на рваные сапоги. Грамон, как был, повалился на топчан и прикрыл глаза. – Воняет-то! – сморщилась Офа. – Иди хоть постирай свои портянки, неряха, тут вода есть. – Сапог мой правый – парень бравый, прошел немало он дорог, но дошагался и порвался, и больше вынести не смог… – Чего? – Сапог мой левый, я не первый, кто на себя тебя надел, но в общем тоже ведь из кожи, и вот протерся, заболел… – Он что, полный идиот? – Офа посмотрела на особо опасного Грамона. Коротышка, не открывая глаз, фыркнул. – Не поняла… – Он поэт. – И что? И я должна сидеть тут всю ночь с придурком и с бандитом? Мама дорогая, бред какой! – Она подошла к зарешеченному окошку, встала на цыпочки. – Кажись, водокачку видно. Станция… Я никогда поездов не видала. А вы? Никто не ответил, но Офу это не расстроило. Пока она вытягивала шею, стараясь разглядеть хоть что-нибудь еще, поэт наконец оторвал взгляд от сапог, чтобы впиться им в показавшиеся под платьем тонкие икры женщины. Судя по улыбке, которая тотчас появилась на его губах, начался новый приступ вдохновения. – Только не вслух! – попросил его Грамон. – А то у меня плохие нервы. – Насколько плохие? – насупился Римти. – Почти такие же плохие, как твои стишки. А вот этой железкой, – коротышка тряхнул кандалами, – я могу очень быстро сломать тебе шею. – Поговорил бы я с тобой в другом месте и в другое время… – Поэт даже сплюнул на пол. – Все вы крутые, когда охрана кругом. Грамон резко сел на топчане, но Римти совершенно напрасно отскочил к двери – глаза кшатрия выражали лишь изумление. – Это ты сейчас мне сказал, рифмоплет? Мне? – Ладно, ладно! – чересчур уж громко сказал поэт. – Проехали… Только не надо так. – В смысле – «так»? – не понял Грамон. – У тебя что, стихи хорошие? – Стихи плохие… – Римти вернулся на свой топчан, но присел с краешку. – Все же это не значит, что на меня можно голос повышать. Я же не жалуюсь, что меня заперли со шлюхой и… – Чего?! – Офа, с интересом наблюдавшая за мужчинами, даже подскочила. – Как ты меня назвал?! – Он больше не будет. – Грамон снова лег. – Он извинится. Только не устраивай драки, пожалуйста. – Драки? Да я ему просто глаза вырву! – Прости! – Римти, то ли в самом деле раскаиваясь, то ли из иных побуждений, рухнул на колени и склонил голову. – Ударь, если хочешь, только прости… Сорвалось. – Я тебе сейчас еще что-нибудь сорву! – Офа схватила сапог поэта и несколько раз хорошенько треснула его по макушке. – Что б ты сдох, сволочь! Маму свою так называй, понял?! Римти только вздрагивал, терпеливо ожидая завершения экзекуции. Наконец сапог развалился на две части, и Офа отшвырнула оставшийся в руке задник. – Сволочь! – добавила она и окончательно успокоилась. – Никогда не видела поезда. Они ведь редко ходят, да? – Завтра утром будет поезд, – сообщил Грамон. – Идет из Ошпорта до самой столицы. – А ты откуда знаешь? Римти тоже поднял голову. – Знаю… |
||
|