"Шамиль Идиатуллин. Татарский удар " - читать интересную книгу автора

Президент нажал кнопку на пульте. Американцы тоже крутили запись раз за
разом - но, в отличие от перепуганных до поноса российских коллег,
использовали все восемь минут хронометража. Обращиков успел выучить сюжет
наизусть, поэтому смотрел не столько на экран, сколько на Придорогина. Тот
почернел лицом - при том, что самого главного еще не видел.
На экране удмуртский мальчик Миша, едва различимый за бродящими ногами
в джинсах и мини-юбках (съемка велась примерно с полуметровой высоты), вдруг
развернулся и бросился бежать, расшвыривая людей в стороны. Изображение
зашаталось, разъехалось и тут же стало четким - оператор принял камеру на
плечо и дальше снимал, ни разу не сбившись. Он взял общим планом Мишу и
вылетевшего ему навстречу "быка", поймал Мишин выстрел и ответный выстрел
уже вырубленного охранника (встроенный микрофон "бетакама", как всегда,
переврал звук, сделав его по-игрушечному звонким) и даже успел схватить
фонтанчик на Мишином затылке, прежде чем удмурт повалился, растопырившись,
как опрокинутый табурет.
Дальше следовал монтаж съемок с трех точек: очевидно, к тому времени
опомнились коллеги первого оператора. Один из них и уловил торжественный
выход Жени, за которым следовали Шурик и Витя из Самары. Женя сразу открыл
огонь по группе, выскочившей следом за сваленным охранником. Двое татар
осели, остальные рассыпались. Шурика камеры потеряли - он рванул по склону
вниз, явно оттягивая огонь на себя. Витя на секунду застыл у ворот, поводя
стволом, потом бросился к уставившемуся на него белобрысому парню, не то
туристу, не то журналисту, который, пятясь, не переставал что-то испуганно
говорить в сотовый телефон. Витя, неразборчиво зарычав, с лету ударил
пистолетом по телефону - парень рухнул наземь, и к нему побежала девушка в
белом брючном костюме. Витя отвернулся от них, заметил удмуртского мальчика
Мишу, подбежал к нему, схватил за плечи, перевернул, увидел
багрово-стеклянистый сгусток вместо глаза и тут же отпустил. В этот момент у
самарца подсеклось колено, он сел на асфальт, попытался подняться и получил
пулю в лицо.
Через сползшего наземь Витю хитро, боком перескочил Женя, в прыжке
выстрелил последний раз, положив или подавив всех противников. Через десяток
секунд он добрался до новых ворот. Туда же набегал снизу Шурик. И тут по
ребятам ударили из нескольких автоматов вышедшие на высокое крыльцо Нового
дворца люди - их почти не было заметно из-за прутьев забора. Касаткин
сложился пополам и упал головой в щель между прутьями решетки. Шурик
все-таки ввинтился в проем ворот, попытался выстрелить в сторону крыльца, но
его голову разнесли очереди - это сволочь-оператор успел взять предельно
крупно.
Придорогин выругался и собрался выключить телевизор. Обращиков мягко
тронул его за рукав. Ни сил, ни охоты говорить не было. Придорогин покосился
на Василия Ефимовича и снова уставился на экран. На экране была каша:
журналисты и туристы, попадавшие, едва началась перестрелка, с криками и
плачем поднимались и пытались куда-то бежать. Но со всех сторон налетела
охрана и милиционеры-срочники. Они истеричными криками и чуть ли не
прикладами принялись выстраивать публику вдоль решетки. Суматохи добавил
вертолет, который взялся барражировать над территорией - на небольшой, судя
по задавившему все грохоту, высоте. Операторов никто почему-то не трогал.
Тут картинка разделилась пополам: слева камера, летевшая в панорамном
обзоре, миновала размазанное белое пятно и тут же вернулась к нему. Пятно