"Шамиль Идиатуллин. Татарский удар " - читать интересную книгу автора

Конституция Российской Федерации

КАЗАНЬ. 20 ИЮНЯ

Пресс-конференция была назначена на девять утра. Не лучшее время для
моего совиного организма, но увы, ноблесс - он и в Африке оближ. Опаздывать,
в принципе, резонов не было, а тем более сегодня - когда впервые предстояло
не вкладывать речи героя мероприятия в газетный отчет, а навыворот - герой
должен тупо следовать сочиненному мною сценарию. Во всяком случае, по словам
Гильфанова, Магдиеву так понравилась нарисованная мною "рыба", что он чуть
ли не пообещал с протоптанной Летфуллиным тропинки не сворачивать.
Протаптываться этим утром пришлось изрядно и в прямом смысле.
Территория Казанского кремля несколько лет назад была провозглашена то ли
заповедником ЮНЕСКО, то ли заказником ООН. Не знаю, как это отразилось на
общем состоянии культурного наследия человечества, много ли на это наследие
набежало процентов и для кого именно. Знаю только, что журналистам стало
сложнее. Во-первых, чиновников, населявших кремль, теперь распинывали с
заповедной территории в самых причудливых направлениях - и приходилось
какой-нибудь "Татфураж" искать не рядом с "Татсеном" и "Татсоломой", а на
задворках казанского гарнизона. Впрочем, хотя бы лексическая логика в этом
была - фураж там, фуражка... Дурь, короче. А во-вторых, границы пешеходной
зоны заповедного холма расширялись все активнее. Кремль вытянулся лошадиной
башкой по холму вдоль Казанки, и пройти в него можно было с двух сторон:
через пасть, то есть Спасские ворота в одноименной башне, в которые втекала
улица Кремлевская (в девичестве Ленина), либо же снизу, от набережной, через
Тайницкую башню (обозначавшую гортань лошади). Но теперь первый, основной
вход стал страшно неудобным для автолюбителя, которому бросить машину в хотя
бы относительной близости от международного заповедника решительно
невозможно. Кремлевская-то давно стала непроезжей для нормального человека,
а теперь и карман на Профсоюзной (это метров пятьдесят вниз от Спасской
башни), где раньше была общая автостоянка не обремененных
пропусками-вездеходами посетителей кремля, мэрии и Академии наук, отгорожен
капитальным забором. А за ним - очередной булыган с невнятным обещанием
поставить здесь какой-то памятник. Брехня, конечно. Возможно, кремлевские
идеологи вдохновлялись Тадж-Махалом и мечтали со временем превратить
опекаемое сокровище в святыню, к которой можно приближаться только на босых
цыпочках. Но к счастью, в сторону Казанки решительное наступление заповедной
дремучести пока не покатилось. Так что я, предусмотрительно подъехав к
половине девятого, благополучно приткнул "окушку" рядом с инкассаторским
броневиком салатного цвета, в гордом одиночестве охранявшим асфальтовый
пятачок под участком холма и стены между Тайницкой и Северной башнями.
Заперев машинку, я зевнул, вынул удостоверение и потихонечку пошел к
Тайницким воротам, сколоченным из черного двадцатисантиметрового бруса, - в
них маячил сержант, не предусмотренный обычным режимом охраны Кремля.
Попутно я похвалил себя за предусмотрительность. Одних местных
телевизионщиков хватает, чтобы не то что "Оке" - велосипеду "Школьник" негде
было приткнуться. А в этот раз телевизионщиками, тем более местными, дело
ограничиться не могло. Так что немного удивило решение службы магдиевского
протокола провести прессуху в старом, так называемом губернаторском дворце
(это который зеленый с белым). Он и после могучего ремонта напоминал