"Шамиль Идиатуллин. Татарский удар " - читать интересную книгу автора

брони, которую по заплесневевшей памяти называли обкомовской. Пришлось ехать
самому, трясти удостоверением, грозить чуть ли не следственным изолятором.
Все равно наглая администраторша сказала, что в нынешних условиях ("Вы же
лучше меня знаете, что происходит...") она не в состоянии чего бы то ни было
обещать. (Ну, правильно. А что ты в состоянии, прости господи, подумал
Евсютин отрешенно.) Но если товарищ чекист подъедет в воскресенье часам к
восьми вечера, то попробуем что-нибудь придумать. У Володи ни сил, ни охоты
не было пугаться того, что ближе к вечеру способна придумать эта крашеная
титанша. Оказалось, ничего страшного: купе, причем с одним только
попутчиком. Две полки остались свободными - СВ, да и только. Евсютин
поклялся себе, что натравит на этих жуликов, никак не желающих расстаться с
совковыми замашками, весь УБЭП с линейным отделом - а если они будут
выпендриваться, то на них вторым слоем положит транспортную прокуратуру, а
третьим - обычную. Но за вечерним коньяком и легким трепом с соседом (про
то, какие дурные паны Придорогин и Магдиев и как худо от этого чубам
разнообразных холопов) отодвинул свои страшные планы. И совсем забыл о них,
едва прибыл доложиться Фимычу.
Тот сразу убрал коробку с чак-чаком и бутылку "Ханской" в стол и,
зафиксировав щетинку и дорожную сумку казанца, констатировал:
- Прямо с поезда? Молодцом. В гостиницу поехал бы - все планы известным
местом накрылись бы. Известно тебе такое место?
- Так не маленький, - удивляясь идиотскому зачину разговора, отметил
Володя.
- Не маленький, - подтвердил Василий Ефимович, глянув на Володю снизу
вверх. - Бритва с собой?
- Так точно.
- Гвардеец! Бройся, мойся - десять минут тебе на все про все. Потом
собрание.
Евсютин так и пошел к туалету - с бритвой наперевес и задранными до
челки бровями. Брови вернулись на законное место довольно быстро. Туалет был
отремонтирован под сколь-нибудь сносный стандарт. Не европейский -
европейцам обустраивать и даже оценивать конторские сортиры не дано. Но и не
азиатский же - азиатам о культпоходе в тот самый сортир, где всех мочат,
лучше бы только мечтать в предутренних кошмарах. У зеркал копошилась
измазанная жидкой пеной пара явных коллег-командированных. Один незнакомый,
зато второй, если присмотреться, Витек Семенцов из Самары.
Володя познакомился с Витьком года три назад в ходе масштабной
многоходовой операции против таджикских наркодельцов, которая расползлась по
Поволжью и втянула пылесосом все наличные силы татарских КГБ и
Госнаркоконтроля, да еще закусила оперативниками соседних регионов, которые
оказались вовлечены в отдельные этапы акции. Тогда Евсютин был вероломно
включен в отбывшую в Самару группу оперативников-"физиков" ("Что значит - не
твоя епархия? Ты что, архиепископ? Нет пока? А кто? Контрразведка? Блестяще
и удивительно. Значит, иностранцами занимаешься. Супостатами. Таджикистан -
заграница? Заграница. Пушеры - супостаты? Супостаты. Вперед. А кто такой
умный, будет грузить чугуний".) В его обязанности, в общем-то, ничего и не
входило. Так, для массы к команде прицепили. Но в итоге именно Евсютина - а
за компанию и Семенцова - пытались зарезать братья Абдуллоевы,
оскорбившиеся, что клиенты-оптовики не хотят платить за высококачественный
героин в мешках с тремя девятками, а тычут в нос честным поставщикам стволы