"Шамиль Идиатуллин. Татарский удар " - читать интересную книгу автора

нашим пачкаться неохота, - сказал прокурор. - Руки убери, мститель.
Колонну, которую охраняли казанцы, обстреляли два дня спустя. Обошлось
без жертв - может, потому, что невидимые нападавшие сосредоточились на двух
машинах сопровождения, в которой ехали татарстанские милиционеры, - а те
вдруг оказались настороже и кинжальным огнем высекли кустарник, из которого
велся обстрел. Только Сереге Иванькову из Бугульмы, носившему понятную
кличку Неяпончик, пулей оцарапало ногу выше колена. В тот же вечер в гости
нагрянули красноярские коллеги. С двумя бутылками сорокапятиградусной
"Сибирской" и шматом сала. Встретили их спокойно и тихо, не озадачивая, как
обычных гостей, дикими розыгрышами или специально заготовленными для таких
случаев жеманными беседами типа "Кто взял мою помаду и вазелин, противные?".
Коллеги посидели в учительской - единственной приспособленной для обедов
комнате раздолбанной школы, в которой была устроена казарма, выпили сначала
"Сибирскую", потом еще две бутылки "Тысячелетней Казани". Сибиряки
пожаловались, что вот у них тоже двоих сегодня зацепило и тоже легко, добили
водку и сало, отказались от коробки чак-чака* ("Спасибо, мы это не едим") и,
пожелав удачи в следующий раз, вразвалочку удалились.
______________
* Татарское медовое лакомство.

- Марса, на разводе про красноярцев говорили чего? Были у них огневые
сегодня? - спросил Серега.
- А ты как думаешь?
- И что нам теперь делать? - помолчав, задумчиво сказал Неяпончик.
"Не знаю. Не знаю, что делать", - голосом Жеглова хотел рявкнуть
Закирзянов, но не стал - тошно было.
Делать ничего не пришлось: на следующий день майор, земляк Неяпончика,
возглавлявший гребенской отряд, зачитал приказ и. о. министра о досрочном
возвращении в связи с оперативной необходимостью и спросил: "Вопросы есть?"
Вопросов ни у кого не было. Бойцы молча смотрели в пол и на облезлые
стены актового зала, и только совсем зеленый сержант Аристархов вздохнул с
тоскливым облегчением.
Вопреки обыкновению, в обратный путь отправились не на поезде, а на
специально прибывшем самолете авиакомпании "Татарстан". Распоряжением майора
его взяли под усиленный караул, который сутки напролет не снимал рук с
автоматов, не обращая внимания на веселые шутки штатной охраны аэропорта.
Улетели благополучно. Правда, впервые за последние годы татар никто не
провожал.
Вернувшись домой, Закирзянов ночь не спал, сидел, курил на стылой
лестничной площадке, пока Гульназ не всполошилась и не загнала его на
кухню - пустую в этот час, так что никто из соседей орать не стал. Марсель
сказал, что подаст рапорт. Гульназ спросила:
- А очередь?
В очереди на квартиру по УВД они были шестыми. Шестыми они были уже
пятый год. Зато второй год им полагалась уже не однокомнатная, а
двухкомнатная - потому что Галим родился.
- Очередь, - помолчав, сказал Марсель. - С одиночных на очередь. Всю
жизнь стоим и до смерти стоять будем. Стоять насмерть, блин. Так, Гуль, да?
Может, не шестыми, а четвертыми. А еще парочку родим, нас на трехкомнатную
поставят. И еще пять метров в соседнем блоке дадут.