Кира Измайлова
Жизнь замечательных Блондей

Кольцо

БЛОНДИ

Негромкий, почтительный голос:

– Господин Крей, вас вызывают…

Небрежный наклон головы, тон, конечно же, безупречно вежлив.

– Слушаю… Разумеется. Благодарю за приглашение.

Очередное приглашение на очередное шоу в Апатии, столь же скучное, как и все предыдущие. Надоело, надоело до того, что скулы сводит от скуки на этих представлениях!… Всё, что можно было придумать, давно придумано и воплощено в жизнь. О да, когда-то это было ново и неожиданно, а теперь – всего лишь повторение пройденного, в новых комбинациях, с новыми действующими лицами… практически неотличимыми друг от друга.

Рано или поздно всё это приедается. Становятся неинтересны безупречные, ухоженные петы, готовые на все, лишь бы угодить хозяину. Надоедают и петы, раз за разом разыгрывающие поистине ангельскую невинность, и развратные, умелые, способные поразить самое разнузданное воображение… Пару лет назад неожиданно возникла мода на «диких», хотя признавать этого никто не желал. Доходило до того, что иные брали петов едва ли не с улицы (кстати говоря, не всегда это хорошо заканчивалось). Впрочем, уже через пару недель этих так называемых «диких» трудно было отличить от петов обычных. Они готовы были исполнить что угодно, лишь бы не возвращаться обратно в трущобы. Всплеск моды, казалось, угас, однако время от времени кто-нибудь решался повторить эксперимент. Но и это быстро прискучивало…

А у него же было одно давнее и довольно странное желание: заполучить незаурядного и по-настоящему дикого пета. Такого, с которым пришлось бы повозиться, приручая… И который бы стоил подобных усилий. Все, кого он подбирал до сих пор, ломались моментально, как сухое печенье, они были трусливы и жадны, и смешать их с грязью ровным счетом ничего не стоило. В конце концов он почти уверился в том, что искомого не получит никогда, и это доводило его едва ли не до бешенства. Время от времени он выбирался на вечеринки, отвечал на приглашения, от которых нельзя было отказаться – откажешься тут, как же! Содержал ровно столько петов, сколько считалось приличным для Блонди, занимающего подобное положение в обществе, не больше и не меньше, и иногда удостаивал их своим вниманием. Случалось ему посещать и аукционы, но лишь по особой необходимости – когда нужно было заменить какого-нибудь пета. Впрочем, часто он поручал это кому-нибудь из фурнитуров, благо вкусы его были им хорошо известны. Иногда вспоминалось и старое желание, и тогда он предпринимал очередную попытку, чтобы уже привычно разочароваться. Порой попадались любопытные экземпляры, но искомого он не находил…

Прозвучал зуммер вызова. Этот номер знали немногие, в основном те, кому он поручал подыскивать для него «интересные образчики». На экране возникло хорошо знакомое лицо, изо всех сил сохраняющее подобострастную мину. Блонди не любил этого человека за то, что тот всегда норовил урвать двойную выгоду и, как он подозревал, время от времени норовил поработать и на конкурентов… Впрочем, на его профессиональных качествах это никак не сказывалось, а потому и избавиться от этого неприятного типа повода не было. Можно было бы избавиться и без повода, просто ради удовлетворения душевного порыва, но вот где потом сыскать вторую такую же замечательную беспринципную скотину?

– Что у тебя? – безразличным тоном спросил Блонди.

– Господин Крей… – Лысоватый человек на экране изобразил вежливый поклон. – Мне кажется, у меня есть кое-что для вас…

Блонди приподнял бровь, однако не произнес ни слова. Лысый тип – собственно, это была не только отличительная черта его внешности, но и кличка, под которой он был известен всей Танагуре, – частенько заявлял нечто в этом роде. Увы, обычно безо всякого к тому повода.

– Несколько дней назад полиция задержала довольно крупную банду, – начал лысый человек. Он всегда начинал издалека, за что Блонди тоже его недолюбливал, поскольку сам предпочитал не тратить слов попусту, и излишнее словоблудие его изрядно раздражало. Увы, бороться с этим было бесполезно. – Они промышляли крупными кражами, и, должен отметить, вели себя крайне дерзко…

Блонди чуть сдвинул брови, что должно было обозначать нежелание выслушивать ненужные подробности. Впрочем, Лысый знал его достаточно хорошо, чтобы понимать: его все-таки дослушают до конца, раз уж не отключили связь сразу.

– Так вот, господин Крей, – продолжил Лысый. – Мне показалось, что кое-кто из участников этой банды может вас заинтересовать… Хочу отметить интересную деталь: это имя никогда не упоминалось в полицейских сводках, хотя остальные участники банды неоднократно бывали задержаны… Однако, как стало известно, этот… гм… экземпляр состоит в банде с момента её основания. Это о чем-то говорит, не так ли?

– Покажи, – проронил Блонди, сильно подозревая, что увидит очередного побродяжку, достаточно проворного, чтобы вовремя скрываться с места преступления, только и всего.

Лицо, возникшее на экране, показалось ему не то чтобы некрасивым, а скорее необычным. Впрочем, любое лицо, отличающееся от тех общепризнанных канонов красоты, под которые подгоняли петов, было непривычным… Кстати сказать, что за чушь – общепризнанные каноны красоты? В конце концов, у каждого свои вкусы, кому-то нравятся хрупкие блондинчики, кому-то, наоборот, атлетичные брюнеты, всем не угодишь…

Итак, своеобразная привлекательность в этом лице всё же присутствовала, хотя и сложно было судить по скверного качества снимку.

Блонди скользнул взглядом по параметрам, которые человек позаботился вывести на экран. Что ж…

– Неплохо, – произнес он, когда на экране вновь появился его собеседник, не выказывая, впрочем, особой заинтересованности. Одна деталь всё же ускользнула от его внимания, вернее, Лысый постарался о ней умолчать. – Возраст?

Лысый заметно замялся, однако всё же выговорил:

– Около шестнадцати, но…

Блонди поморщился – от петов в таком возрасте уже старались избавляться, если не собирались заниматься племенным разведением, а уж от этого он был далек, как никто другой! – и протянул было руку, чтобы нажатием клавиши прервать вызов, однако его собеседник заговорил быстро-быстро:

– Господин Крей, постойте, прошу вас! Разумеется, я не осмелился бы предложить вам этот экземпляр, если бы не одно крайне интересное обстоятельство… Выяснилось это совершенно случайно, кто-то из задержанных сболтнул. Я склонен был считать это недоразумением, однако сведения подтвердились, и я…

– Что за обстоятельство? – осведомился Блонди, и по мере того, как человек говорил, выражение вежливой скуки на его лице невольно сменялось неподдельным интересом. – Хорошо. Ты получишь свой гонорар немедленно.

Выслушав заверения в бесконечной благодарности, Блонди отключил связь. Затем, поразмыслив несколько секунд, ввел в реестр петов новое имя – Ким. Без фамилии, конечно, какие у петов фамилии… Завершив регистрацию, он откинулся на спинку кресла и задумался о том, что, вероятно, его давешний собеседник был прав, и его ожидает интересное времяпрепровождение. Потому что если, родившись и выросши в Кересе и будучи не последним лицом в банде, известной удачными и дерзкими ограблениями, к шестнадцати годам девушка умудряется остаться нетронутой, это говорит о многом. Подобный экземпляр даже не редкость, это – уникум.

Себастьян Крей улыбнулся своим мыслям. Игра обещала быть по меньшей мере любопытной…

КИМ

– Шевелись!… Да шевелись же ты, сучка! Пошла, вперед!

Она не спрашивала, куда и зачем её везут. В конце концов, какая теперь разница? Хуже уж не будет. Хотя… от кого-то она когда-то слышала замечательную фразу: «никогда не бывает так плохо, чтобы не могло стать еще хуже». Сейчас, похоже, именно тот случай… Непонятно только, почему её увозят из участка одну. Впрочем, непонятно и многое другое…

Ким села на пол в углу небольшого фургона, который увозил её в неизвестном направлении, обхватила колени руками, благо цепочка, соединяющая браслеты наручников, вполне позволяла это сделать. Окон в фургоне, понятное дело, не было, а сквозь узкую щель под дверью рассмотреть можно было только серое дорожное покрытие. Однако Ким почему-то казалось, что фургон движется через центр города: слишком уж низкой была его скорость, словно машина то и дело застревала в пробках или останавливалась на светофорах.

…Рано или поздно всё должно было закончиться именно так. Ник зарвался, замахнулся на то, что было им не по зубам. Откусил, фигурально выражаясь, такой кусище, что не смог прожевать. Подавился, дурачок… Ким, конечно, пыталась возражать, но на этот раз слушать её не стали, уж больно взыграли амбиции у приблатненных молокососов. Вопрос был поставлен ребром – «ты с нами – или ты против нас?» Она была с ними. Она была с ними с самого начала… и до конца.

Наверно, не надо было падать на землю, когда их ослепил свет прожекторов и металлический голос взревел: «Руки за голову, полиция!!!» Вероятно, стоило рискнуть нырнуть за угол, как Эд, или попробовать вырвать у ближайшего полицейского оружие, как Люк. Они оба остались там, на грязном асфальте, но… Кто знает, не была ли судьба более милосердна к ним, чем к ней, Ким?

А, не время распускать сопли и думать о том, что было бы, если… Ким опять-таки не помнила, от кого услышала, что история не знает сослагательного наклонения, но это утверждение очень ей нравилось. Во всяком случае, помогало не слишком жалеть о том, что случилось и не терзаться излишними угрызениями совести…

…И всё-таки, куда её везут? Таким, как она, полагалось вполне определенное наказание: или отсидка в тюрьме, или, учитывая «подвиги» их банды, каторжные работы. И если из тюрьмы можно было рано или поздно выйти, а то и сбежать, то с каторги ещё никто не возвращался. Ну, или почти никто. Ким прекрасно осознавала, что на каторге ей не выжить, если, конечно, тамошняя охрана не решит использовать ее по несколько иному назначению. Признаться, будь у нее выбор, Ким предпочла бы урановый рудник, а не караулку. Только выбора-то не будет…

Итак, спрашивается, с каких это пор заключенных стали возить в фургонах-одиночках, да ещё через центр города?… «Ерунда какая-то», – вяло подумала Ким, прижавшись затылком к металлической стенке кузова.

…Ходили слухи о том, что людей частенько похищают, чтобы разобрать на органы. Ким никогда в это не верила. Для чего это нужно, если необходимый кому-нибудь для пересадки орган всегда можно вырастить? Кому сдался трущобный житель, невесть чем больной и какой только гадости на своем веку не попробовавший, если полным-полно добровольных доноров, чистеньких и здоровых – для тех, кому клонированный орган почему-то не подходит? Говорили и о каких-то экспериментах, проводимых над людьми, об испытаниях как новых лекарств, так и ядов, и наркотиков. Это было уже больше похоже на правду, но Ким отчего-то казалось, что везут её не в лабораторию…

Фургон замедлил ход, затем остановился. Загремели дверцы кузова.

– Вылазь! – скомандовали снаружи.

Ким выпрыгнула на землю, щурясь на свет – в фургоне было темно, хоть глаз выколи. Осмотреться ей не дали – подхватили с двух сторон под руки и поволокли куда-то вглубь здания. Кажется, навстречу попадались какие-то люди, но на попытки Ким оглядеться ей крепко прилетело по шее от одного из конвоиров. Ким уже успела убедиться, что эти двое прекрасно умеют бить, не оставляя следов, но причиняя нешуточную боль, а потому предпочла больше не нарываться, опустить голову и разглядывать пол у себя под ногами.

Конвоиры замедлили шаг. Остановились.

– Вы заставляете себя ждать, – произнес незнакомый голос. – Хозяин будет недоволен.

– Так пробки же, – вяло отозвался один из конвоиров. Судя по всему, ему было неуютно в этом месте. – Дороги забиты, не проедешь. Уж кто-кто, а ваш-то хозяин об этом знает…

– Поговори еще, – перебил незнакомый голос с изрядной долей неудовольствия.

– И нечего мне рот затыкать… – пробубнил конвоир, но так тихо, что только Ким и расслышала. Незнакомец то ли не услышал, то ли сделал вид, что не услышал.

Ким подняла голову, в любой момент ожидая нового тычка. Удара не последовало, но и ничего особенного она не увидела, разве что спину человека, отпирающего какую-то дверь.

– Сюда, – произнес он.

С Ким сняли наручники, без особых церемоний втолкнули в помещение. За её спиной бесшумно закрылась дверь, щелкнул замок.

Растирая запястья, Ким огляделась. Смотреть было решительно не на что: не слишком большая, пустая, тускло освещенная комната без окон, здорово напоминающая тюремную камеру. Только у стены не нары, а что-то вроде кушетки. И никакой больше мебели.

Продолжая недоумевать, Ким обошла комнату по периметру – больше заняться было нечем. Ким села на кушетку, прислонившись спиной к стене и решила ждать…

Сколько минуло времени, она не могла сказать – часы у неё отобрали ещё в полицейском участке. Что и говорить, подарок Ника (снятый с какого-то богача) был чересчур хорош для какой-то там бродяжки из трущоб. Ким склонна была подозревать, что часы отнюдь не были приложены к делу в качестве улики.

Услышав за дверью чьи-то шаги, Ким на всякий случай встала. Хуже нет смотреть на кого-то снизу вверх, сразу чувствуешь себя приниженной. Конечно, росту в Ким было не так уж много, но все-таки…

Шаги были уверенными и спокойными – так ходят только те, кому нечего опасаться. Ким задала себе вопрос: уж не хозяину ли этих шагов принадлежит всё строение?

Дверь скользнула в сторону, и в потоке света, хлынувшем из коридора, выросла мужская фигура. Ким, снова не успевшая привыкнуть к яркому свету, смогла рассмотреть только, что незнакомец очень высок и к тому же чрезвычайно широк в плечах.

Мужчина сделал шаг внутрь помещения, и Ким невольно попятилась – в комнате словно стало теснее. А потом Ким пригляделась против света и почувствовала предательскую слабость в коленях. Холодный, мутный страх захлестнул Ким с головой, и, чтобы устоять на подгибающихся ногах, она вынуждена была прижаться спиной к стене – уж лучше бы сидеть осталась. А все потому, что у того, кто стоял перед нею, были волосы цвета одной из лун планеты Амои. Бледно-золотые…

…Ходили слухи, будто время от времени Блонди для забавы подбирают кого-нибудь прямо на улице. Для многих это было пределом мечтаний. Покойный ныне Люк любил помечтать вслух о том, как бы он зажил, останови на нем свой выбор кто-нибудь из элиты, пусть даже не Блонди…

Во сто раз лучше было бы отправиться прямиком на каторгу – вот что поняла Ким при виде Блонди. Потому что ей много раз доводилось слышать о том, как именно любят развлекаться хозяева планеты…

БЛОНДИ

Стоя напротив девушки, Блонди с интересом наблюдал за сменой выражения её лица: от настороженного недоумения – странно звучит, но у девчонки оказалась на редкость богатая мимика, – до неподдельного страха. В жизни она была значительно привлекательнее, чем на экране монитора: недлинные, едва до плеч вьющиеся каштановые волосы, темные глаза, красиво очерченные губы… И ещё: от внимания Блонди не ускользнуло, что девушка очень быстро овладела собой. Страх никуда не делся, но видно было, что впадать в панику она не собирается – «поплывший» было взгляд вдруг вновь сделался цепким, почти жестким. Впрочем, она не сделала ни малейшей попытки к сопротивлению, даже когда на её запястье замкнулось кольцо, окончательно превращающее её в живую вещь.

Блонди отступил на шаг. На сегодня он, пожалуй, оставит свое новое приобретение в покое. Уж он-то отлично знал, что предвкушение развлечения не менее приятная вещь, чем само развлечение. Он долго не мог решить, что же делать с этой бродяжкой, но в конце концов склонился к мысли, что займется ею сам. Для себя он решил – это будет, по меньшей мере, забавно, вот только… не в одной забаве было дело. Было что-то еще, а вот что именно, он понять пока не мог, и от этого становилось еще интереснее…

– Макс, – негромко произнес он. Фурнитур вырос рядом с ним, как из-под земли, замер в почтительной позе. Себастьян Крей ценил этого фурнитура и выделял среди других. Ему намекали, что парень уже несколько… староват, только он пропускал это мимо ушей. Дрессировать новичка? Вот уж увольте… – Отведешь её на место. Объяснишь правила. Всё ясно?…

– Да, господин, – вежливо поклонился фурнитур. Он тоже был отнюдь не дураком и понимал, что, окажись он у любого другого хозяина, давно бы вылетел на улицу. А хорошее к себе отношение мало заслужить, его надо еще и уметь ценить. Макс умел…

КИМ

Понемногу происходящее начало проясняться. Итак, она действительно у Блонди. Судя по всему, где-то в Апатии, где они обычно развлекаются. Помнится, как-то их компания забрела сюда… Не для того, чтобы «разуть» дорогущую тачку или грабануть особняк, где там! Просто посмотреть… Тогда они еще долго обсуждали, как живется в этих шикарных домах, и мечтали хоть на денек оказаться в этакой роскоши. «Бойтесь своих желаний, они могут исполниться…» Опять кто-то умный сказал, а Ким и не помнит, кто именно. Странная штука – память…

Как поняла Ким из слов парня по имени Макс, тот Блонди, в чьи руки она имела несчастье попасться, был в некотором роде любителем экзотики. Ким долго не могла понять, что же в ней такого экзотического, пока Макс не сказал ей об этом прямым текстом. Сам Макс никак не мог уловить, на каком же языке с ней общаться и долго норовил разъяснять самые простые понятия, пока Ким не попросила его говорить нормально и не считать ее слабоумной. Если она выросла в трущобах, это еще не значит, что она не слышала слова «велотренажер» и не знает, для чего сия штуковина предназначена.

Кроме всего прочего, Макс изложил Ким и нехитрые правила, существовавшие для петов. В принципе, их было не так уж много. Прежде всего, беспрекословно подчиняться хозяину. За ослушание, по словам Макса полагалось нешуточное наказание. Ну это-то было понятно… А ещё – ни в коем случае не прикасаться к хозяину, если, конечно, тот не прикажет. Это уже было странно, хотя, если подумать… Вряд ли кому из высокопоставленных господ будет приятно, если его будет трогать своими грязными лапками девчонка из трущоб. Другое дело, что делать этого Ким так и так не собралась.

…Ким уныло оглядела отведенные ей апартаменты. Впрочем, апартаменты – это слишком громко сказано: одна средних размеров комната, удобства и душевая кабинка за узкой дверкой, а ещё балкон, с которого – Ким успела в этом убедиться – открывался великолепный вид на ночной город. Красота неописуемая, ради одного этого вида стоило попасть в Апатию. Дом стоял на холме, и с верхнего этажа, куда поселили Ким, прекрасно было видно раскинувшиеся внизу районы и ярко освещенные небоскребы вдалеке.

«Может, спрыгнуть, да и дело с концом?» – подумала Ким, глядя вниз. Впрочем, эту мысль она отмела, как нерациональную. Во-первых, она ещё не настолько отчаялась. Во-вторых, прыгать с третьего этажа – верх идиотизма. Руки-ноги, может и поломаешь, а шею – только при большом везении. Не очень-то и хотелось… Ну а кроме того, Ким подозревала, что балкон прикрывает силовое поле. В самом деле, разве рачительный хозяин позволил бы своим петам сводить счеты с жизнью или даже просто лазить в окошки?

«Что ж, – решила Ким и усмехнулась. – В конце концов, самое страшное, что здесь со мной могут сделать, так это оттрахать…» Да уж, стоило разыгрывать из себя Юпитер знает что, почти три года держать Ника на коротком поводке, мол, «если я действительно для тебя что-то значу, то потерпи, милый, пока мне не будет полных шестнадцати, такая вот у меня странная прихоть», чтобы потом оказаться в гареме Блонди! Шестнадцать Ким исполнилось как раз в тот день, когда Ник затеял то проклятое ограбление. Преподнес подарочек ко дню рождения, нечего сказать!

Макс талдычил ещё что-то о каких-то шоу с участием множества петов, но Ким подозревала, что Блонди намерен заниматься ею лично, иначе на кой бы она ему вообще сдалась? Что у него, помоложе и покрасивее не найдется? Вот сам и займется, во всяком случае до тех пор, пока ему это не надоест… А там уж… Впрочем, что толку загадывать наперед?

Каково живется петам, Ким примерно поняла со слов Макса. Кому-то это, возможно, могло показаться раем земным. Но только не Ким. Уж больно такая жизнь напоминала бездумное существование хомяков: день за днем проводишь без мыслей и забот о крове над головой и хлебе насущном, а когда хозяину придет желание развлечься, столь же бездумно совокупляешься с тем, кого подсунет хозяин. Мало того, что противно, так еще со скуки сдохнешь. Ким между прочим поинтересовалась, не водится ли в доме такого редкого зверя по имени «библиотека», на что Макс сделал большие глаза и долго не мог придумать достойного ответа. Наверно, он думал, что ребята из трущоб и читать-то не умеют…

Ким задумчиво покрутила кольцо на запястье. Даже если и удастся сбежать, по этому идентификатору её быстро отыщут. В таких штучках Ким немного разбиралась, да и наслышана была, опять же, как говорится, с кем поведешься… Снять кольцо не получится, это уж точно. Разве что вместе с рукой, а рука Ким была дорога.

Остаток ночи и весь день Ким провела, разглядывая с балкона Апатию. Ночью, понятно, зрелище было куда более интересным, но заняться так и так было нечем. Не телевизор же смотреть, хотя Макс и предлагал его притащить. Что там смотреть, идиотские шоу, которые гонят федеральные каналы, или биржевые новости? Вот была охота…

Днем заглянул Макс, принес поднос с едой. Ничего так еда оказалась, Ким бы полагалось еще поудивляться – мол, отродясь такого не то что не едала, а и не видела. Не стала она удивляться, слопала все за милую душу безо всяких сантиментов. Макс еще намекнул, что Ким неплохо бы переодеться… По пути сюда ей попалось на глаза несколько петов. Все как один были одеты в коротенькие облегающие маечки и крохотные трусики-стринги. Впрочем, на одной смазливой девчушке красовалась ещё совершенно прозрачная шелковая блуза… Ким представила, как будет чувствовать себя в подобном наряде, и отказалась наотрез. Уж извините, но если вам не нравятся наши не слишком новые брюки и потертая куртка – это ваши проблемы! А полуголой Ким ходить не желала. Макс не стал настаивать, только вздохнул и исчез так же бесшумно, как появился. Впрочем, запереть за собой дверь он не забыл.

Ближе к вечеру дверь распахнулась снова, и Ким со странной смесью страха и облегчения поняла, что дождалась-таки того, в чьих руках теперь находилась её судьба. Страх-то понятно откуда, а облегчение… да уж лучше единым разом отмучиться, чем терзаться неизвестностью! Другое дело, что единым-то разом может и не получиться…

Теперь она могла рассмотреть Блонди в подробностях. Пожалуй, его можно было назвать красивым, но это была красота мраморной статуи: бесстрастное холеное лицо, ледяные, ничего не выражающие серо-синие глаза. Маска, одним словом. Что там под ней делается, под маской, то есть, в этой красивой белокурой голове – Юпитер весть, не угадаешь, по лицу не прочтешь, не на того напала…

В движениях Блонди была некая ленивая грация, присущая крупным хищникам…

БЛОНДИ

Себастьян разглядывал своё приобретение со все возрастающим интересом. От него не укрылся быстрый взгляд, брошенный девушкой на открытую дверь у него за спиной. Как он и ожидал, она оказалась достаточно разумна, чтобы не пытаться сбежать.

– Подойди, – сказал он.

Девушка выполнила требуемое после короткой заминки. Остановилась в паре шагов от Блонди. Взгляд у нее был, против ожидания, не очень-то испуганный, не затравленный – взгляд дикого зверя, угодившего в хитрую ловушку, но не потерявшего надежды обмануть охотника и выбраться на волю. Себастьян был приятно удивлен тем, что не обманулся в своих ожиданиях.

– Раздевайся, – коротко приказал он. Интересно посмотреть, станет ли она спорить, отказываться?

Не стала. Резко рванула «молнию» короткой куртки, сбросила её. Низко опустив голову, взялась за ремень черных кожаных брюк. Вскинув подбородок, с вызовом глянула на Блонди, через голову стянула облегающую майку, оставшись в одних узеньких плавочках. Она обладала вполне сформировавшейся фигурой, ничего общего с теми хрупкими подростками, какими обычно бывали петы. Странно – но ему даже понравилось…

Себастьян медленно стянул перчатку. Провел тыльной стороной ладони по щеки девушки, по её шее, по плечу… У неё оказалась на удивление нежная, приятная на ощупь кожа.

Рука Блонди скользнула ниже, коснулась небольшой, но великолепной формы груди, после секундной задержки опустилась на тонкую талию, ниже, ниже…

Себастьян ощутил, как, вздрогнув, напряглась под его рукой девушка, и, резким движением освобождая её от остатков одежды, подумал, что, похоже, скучно ему все-таки не будет…

…Покидая комнату через некоторое время, Блонди с усмешкой подумал о том, что впечатления были довольно-таки необычны. Жаль только, что повторить этот опыт вряд ли удастся, не каждый день попадаются такие экземпляры… А еще Себастьян не мог отделаться от впечатления, что, хотя девушка практически не пыталась сопротивляться, она, тем не менее, вовсе не покорилась ему. Просто овладеть чьим-то телом – совсем не значит приручить по-настоящему. И это было… обидно, что ли? Как будто уличная девчонка осмелилась бросить ему – ему! – вызов…

КИМ

…Проснувшись от солнечного света, бившего прямо ей в глаза, Ким долго ещё лежала, сжавшись в комок, в легком оцепенении. Потом всё же поднялась с постели, встала под душ, подставив лицо хлещущим струям горячей воды. Роскошь какая – горячий душ в любое время дня и ночи! Не то что в Кересе – там и умыться-то проблема не из простых…

Всё тело болело, словно после побоев, саднила разбитая губа – Ким попробовала было кусаться. Нашла, с кем связаться, ага… Он ведь ее даже не ударил, так, считай, погладил – а физиономию разбил. Силища-то немереная…

А вообще вспоминать о том, что проделывал с нею Блонди, не было ни малейшего желания.

Выключив воду, Ким встряхнула головой, так что с мокрых волос во все стороны полетели брызги. Жизнь показалась чуть более сносной, тем более, что её уже ожидал завтрак. Судя по всему, в комнате успел побывать вездесущий Макс, потому что беспорядка больше не наблюдалось, а одежда Ким была аккуратно сложена на кровати. Более того, дверь оказалась не заперта.

Одевшись и поразмыслив, Ким всё же решила выйти из комнаты – надо же было осмотреться. Ей не слишком-то хотелось показываться на глаза кому бы то ни было с разбитой физиономией, но сидеть в комнате, когда дверь так приглашающе открыта – верх глупости. Синяков на плечах и руках не видно под курткой, а вот лицо остается разве что полотенцем прикрыть… Однако в конце концов Ким решила, что в её положении беспокоиться о подобных пустяках просто глупо. Подумаешь, синяк на физиономии и губа разбита… тоже, нашлась аристократка, по таким пустякам переживать!

Поплутав по этажу и обругав последними словами архитекторов, выстроивших этот лабиринт, Ким, наконец, наткнулась на лестницу и решила спуститься вниз. Кажется, именно там она вчера видела других петов. Собственно, Ким надеялась узнать от них что-нибудь полезное.

Этаж, на который попала Ким, на первый взгляд ничем не отличался от предыдущего. Впрочем, пройдя по длинному коридору, Ким оказалась в настоящем райском уголке: большой зал, заставленный мягкой мебелью, кое-где виднеются растения в кадках, судя по всему, не искусственные, а стало быть – дико дорогие, в углу тихо журчит крохотный фонтанчик. Красота и благолепие, одним словом.

На одном из диванов обнаружились две самозабвенно целующиеся девчонки, на вид – не старше четырнадцати. Заметив Ким, обе воззрились на неё с неподдельным любопытством. Потом одна из них, маленькая брюнеточка с кукольно хорошеньким личиком, сползла с подружки и подошла к Ким. Спросила вполне приветливо, глядя снизу вверх – уж на что Ким была невысока, а девчушка приходилась ей по плечо:

– Ты новенькая?

Ким неопределенно пожала плечами. Ну что тут скажешь?…

– Я Ани, – представилась брюнеточка. Кивнула на свою подружку, отличающуюся от нее разве что цветом волос – та была светленькой. – Это Нэн. А тебя как зовут?

– Ким, – ответила Ким.

– Ты давно здесь? – спросила Ани. – Я раньше тебя не видела…

– Два дня, – произнесла Ким. А правда, два дня всего прошло, а впечатление такое, будто она тут уже месяц торчит!

– Значит, ты ещё не танцевала для хозяина? – с веселым любопытством поинтересовалась Ани.

– Я бы так не сказала, – усмехнулась Ким, осторожно потрогав разбитую губу. Н-да, везет же некоторым, тем, от которых Блонди нужен всего лишь танец…

– А почему ты так одета? – подала голос Нэн, тараща глупенькие глазенки. Ну как есть фарфоровая кукла – Ким видала таких в витринах дорогих магазинов. Точно-точно, еще пышное платье на нее надеть, чепчик кружевной, да локоны завить – и хоть сейчас на витрину!

– М-м… – протянула Ким. Что бы такое придумать? Сказать правду – напугаются еще. Видала Ким бывших петов, для них, бедолаг, страшнее обитателя Кереса зверя нет! – Видишь ли, чем больше на тебе надето, тем дольше ты можешь танцевать. Это ведь всё нужно снять, правильно? И тем интереснее получается танец…

Девчонки ошарашенно переглянулись. Судя по всему, подобная мысль никогда не приходила им в голову. Ким вообще сомневалась, что эти головы могли посещать сколько-нибудь ценные мысли. Хомячки в клетке и есть…

Ким поговорила с ними ещё немного. Впрочем, ничего ценного узнать от них так и не удалось… Девчонкам было абсолютно всё равно, что происходит за стенами дома, и боялись они лишь немилости хозяина. Правда, обе наперебой заверяли, что хозяин у них – самый-самый замечательный. Во всяком случае, наказывают тут кого-либо очень редко и не слишком серьезно. Да ещё они боялись того, что рано или поздно окажутся на улице, в трущобах.

К большому интересу Ким, подтвердилась байка, что петов старше семнадцати-восемнадцати лет Блонди не держат. А куда их девать? Да на улицу выставить, куда еще… «Всего-то и надо годик-другой потерпеть», – усмехнулась она про себя. Керес её вовсе не пугал, в конце концов, она там выросла.

По словам девчонок, единственным способом хоть ненадолго отсрочить пугающую участь было назначение фурнитуром, а попросту говоря, «мебелью». Но это было уж везение из области фантастики. Из бывших петов фурнитуров не набирали, хотя байки о таких счастливчиках ходили во множестве. И к тому же никто и слыхом не слыхивал о том, чтобы фурнитурами становились девушки. Впрочем, что касается «везения»… Узнав, каким именно способом производится «назначение» в фурнитуры, Ким искренне пожалела Макса. Хотя поди разбери, он вроде вполне доволен жизнью… Кто еще кого жалеть должен, непонятно!

Тем не менее, после разговора с петами Ким всё же выяснила для себя кое-что любопытное. Их хозяин время от времени привозил совершенно диких, ничему не обученных и невоспитанных петов, вроде нее, одним словом. И занимали они его ровно до тех пор, пока пытались ему сопротивляться. После этого они оказывались там же, откуда их привозили.

«Если я не стану больше брыкаться, а начну покорно раздвигать ножки, – размышляла Ким, идя по коридору обратно в свою комнату, – я быстро ему надоем… Вот дернуло меня вчера отбиваться!… Пережила бы… Знать бы ещё наверняка, что «диких» выставляют обратно в Керес, а не отправляют на тот свет, чтобы поменьше трепались…»

С этим вопросом она и обратилась к Максу, когда он заглянул узнать, как поживает новая хозяйская игрушка. Кстати сказать, эта «игрушка» доставляла ему куда меньше хлопот, чем предыдущие, во всяком случае, от ванны не шарахалась и вела себя пристойно, вот только… вопросы задавала. Уж лучше бы ела руками и сморкалась в простыню! Все это настолько явно читалось на лице фурнитура, что Ким стало смешно.

– Рано или поздно все мы окажемся в Кересе, – ответил ей Макс.

– Поскорее бы! – вырвалось у Ким.

Макс удивленно взглянул на неё, потом, наверно, сообразил, с кем говорит.

– Бывшие петы долго в Кересе не живут, – сказал он. – Конечно, кое-кто ухитряется приспособиться и выжить, но большинство… Но к тебе это вряд ли относится, верно?

Ким только усмехнулась в ответ. Догадливый мальчик, ничего не скажешь…

…Играть в покорность было не так уж сложно. Если особенно не брыкаться, то и физиономию тебе бить не за что, да и вообще телесного ущерба меньше.

Ким и не заметила, как промелькнула неделя, за ней другая…

Конечно, мало приятного было в том, чтобы служить удовлетворением желаний Блонди, особенно если учесть тот факт, что он обладал на редкость изощренной фантазией. Мало-то мало… да вот только через некоторое время Ким поймала себя на том, что, похоже, это начинает ей нравиться. Ну в самом деле, привыкнуть ко всему можно, к тому же, если подумать… Что, с Ником лучше было бы, что ли? Да конечно, жди… Ник вырос на помойке, и замашки у него самые что ни на есть первобытные – ухватить партнершу за волосы и отволочь в свое логово, чтобы там без помех предаться утехам на продавленном диване. Вот забавно было бы – сравнить отпетого бродягу и роскошного Блонди! Ну, от Блонди, по крайней мере, ядреным перегаром не разит…

«Никак, пробудились скрытые мазохистские наклонности!… – посмеивалась Ким сама над собой. – Вот уж не ожидала от себя…» Тогда же ей вспомнилась одна немолодая проститутка из Кереса, которая частенько повторяла: «Если ничего не можешь поделать, просто расслабься и постарайся получить удовольствие». «Мой случай, – усмехалась Ким, привычно разглядывая город с балкона. – А что мне ещё остается? Впадать в отчаяние – не мой стиль. Ладно, поживем – там видно будет…»

…Блонди не появлялся уже несколько дней. От Макса, с которым у Ким сложились вполне доброприятельские отношения – во всяком случае, она успела уже несколько раз обыграть его в карты, – она узнала, что Блонди удерживают в Эосе какие-то серьёзные проблемы едва ли не планетарного масштаба. Оказалось, ее хозяин – далеко не мелкая сошка, а особа весьма высокопоставленная, надо же… И с такими-то замашками!

Поначалу Ким даже обрадовалась, надеясь отдохнуть от «ласк» хозяина, однако вскоре с удивлением обнаружила, что скучает. А что делать, иных развлечений, кроме секса, в Апатии предусмотрено не было. Петы занимали свой досуг, совершенствуясь в том, для чего были предназначены, в надежде, что хозяин обратит на них благосклонное внимание. Ким же, державшаяся особняком, отнюдь не горела желанием принимать участие в подобных забавах. Впрочем, иногда она наблюдала за тем, как другие петы репетируют свои танцы, запоминала могущие оказаться полезными ухищрения… Вдруг да пригодится когда-нибудь!

К услугам дорогих живых игрушек было всё, что позволяло им поддерживать великолепную физическую форму, даже бассейн, что было роскошью уж и вовсе неслыханной. Главное, непонятно, зачем он был нужен, если самое большее, на что отваживались «малявки», как звала их Ким, – это плескаться у бортика. Для престижа, что ли?

Как раз в бассейне Макс и нашел Ким – она упорно наматывала километры по изрядных размеров искусственному водоему.

– Пойдем, – сказал он ей, когда она остановилась на минутку передохнуть у бортика. – Тебя требует хозяин.

Ким несколько удивилась – никакие признаки не указывали на то, что Блонди почтил дом своим присутствием: не шептались возбужденно петы, не носились озабоченные Максовы подручные, слуги рангом пониже… Тем не менее, Ким рывком забросила тело на бортик бассейна, выпрямилась, откидывая назад мокрые волосы, облепившие виски.

– Ты прямо так поедешь или переоденешься? – спросил Макс, без особых эмоций оглядывая ее фигуру, облепленную мокрой тканью купальника. Можно было бы и вовсе голышом плавать, тут это было в порядке вещей, только Ким все равно уперлась (честно признаться, просто так, от скуки, чтобы лишний раз по-приятельски поругаться с Максом) – подай ей купальник, и все тут!

Ким удивилась ещё больше. Куда это он намерен её везти?… Впрочем, вопросов она задавать не стала. Меньше знаешь – крепче спишь, такая вот прописная истина…

…Ким никогда прежде не доводилось видеть Апатию и Мидас из окна автомобиля. А надо сказать, зрелище было впечатляющим… Ким припомнила мрачные переулки и грязные тротуары Кереса, обшарпанные дома и тускло освещенные бары, заполненные тупо напивающимися изо дня в день людьми. Пьяные драки на заплеванных тротуарах – через пять минут победитель и побежденный в обнимку храпят в луже собственной блевотины… Бандитского вида парни подловили проститутку из недешевого борделя – как же это так, нашему брату изволь дать даром, не то… и лезвие к горлу… И ругань – неизобретательная, грязная и скучная… Казалось, это было совсем в другом мире.

…Ким все же смогла сориентироваться и сообразить, куда везет её Макс. В Эос. А хорошо это или плохо, она так и не смогла решить.

БЛОНДИ

В последние дни он не испытывал к работе ничего, кроме отвращения, хотя прежде никогда не тяготился своими обязанностями. Помимо рутины, на него навалилась ещё уйма проблем, каждая из которых требовала вдумчивого разбирательства и по возможности скорейшего решения. Нельзя сказать, что задачи были чересчур сложны, однако они отнимали всё его время, решительно не оставляя возможности хотя бы ненадолго отвлечься от работы. Вот ведь чепуха какая – когда умираешь со скуки, никаких важных дел и в помине нет, а стоит придумать себе хорошее развлечение – тут же сваливается ворох задач. Изволь все бросать и заниматься делом, поскольку если ты будешь манкировать своими обязанностями, карьера твоя, а вместе с нею и жизненный путь завершатся очень скоро и совсем бесславно.

Впрочем, все эти мысли Себастьян предпочитал держать при себе. С другой стороны, поделиться ими в любом случае было не с кем. Близких друзей у него не имелось – как большинство Блонди, он являлся натурой вполне самодостаточной и в задушевном общении с себе подобными нуждался крайне мало. Однако изредка ему все же хотелось поделиться с кем-нибудь своими идеями, как по поводу работы, так и о многом другом. Но… делать этого было категорически нельзя, потому что коллеги никогда не упустят случая шепнуть соответствующим сотрудникам о том, что не в меру удачливый конкурент в последнее время частенько высказывает крамольные идеи, а потому не пора ли его… Такое развитие событий Себастьяна совсем не устраивало, а потому он предпочитал держать язык за зубами. От этого становилось тоскливо и временами тянуло пуститься в загул или просто сотворить что-нибудь… этакое.

На сей раз ко всему этому примешивалось раздражение от того, что никак не возможно было заняться новым приобретением, оставшимся в Апатии. Вот далась же ему эта девчонка! Непростая девчонка, крученая… В последние дни – ну просто сама покорность, невинная овечка, ни слова, ни звука, тряпичная кукла, да и только. Так и тянуло дать ей затрещину, чтобы хоть как-то отреагировала. И дал бы, если бы не заметил, какой у нее взгляд. А взгляд был – волчий. Какие уж там невинные овечки! Девчонка спит и видит, как бы удрать, и вовсе она не смирилась с нынешним положением вещей, просто ловко прикидывается…

И вот тогда-то ему и пришла в голову забавная идея, из разряда тех, от которых месяцами трясло весь Эос. Что поделать, господин Крей был мало того что авантюристом, так еще и изрядным мистификатором. На его счастье, об авторстве его проделок пока еще никто не догадался, а если и догадался, то не мог ничего доказать.

Из регулярных докладов фурнитура он мог понять, что, судя по задаваемым вопросам, его новая игрушка отнюдь не глупа, в отличие от большинства обитателей Кереса, не обремененных излишками интеллекта. Были и ещё кое-какие мелочи, ничего не сказавшие бы большинству. Например, как докладывал Макс, девчонка отлично умела плавать. В этом не было бы ничего удивительного, будь она петом из Академии. Но Ким родилась в трущобах, где питьевую-то воду приходилось экономить; плавать же в открытых водоемах на Амои рискнул бы только сумасшедший.

Во всем этом что-то крылось, и Себастьян желал узнать, что же именно. Неудовлетворенное любопытство – страшная вещь!

А кроме всего прочего… Себастьяну нужно было от Ким не только и не столько физическое подчинение, но прежде всего – признание его Хозяином. Именно так, с большой буквы. И грош ему цена, если он не сумеет этого добиться…

Тогда-то он и приказал фурнитуру привезти Ким к нему в Эос. Ничего особенного в этом не было – многие Блонди держали особо полюбившихся петов при себе. Правда, длилось это обычно недолго.

…И вот девчонка здесь, в Эосе. Пожалуй, ему удастся выкроить пару часов, подождут треклятые монорельсовые дороги, не развалятся, год уже не разваливаются, и еще подождут… Не может быть такого, чтобы он не сумел приручить пета! Себастьян всегда предпочитал петов женского пола, несмотря на то, что они были много дороже и неизмеримо капризней, чем юноши. Он умел с ними обращаться.

КИМ

У неё оказалось достаточно времени, чтобы оглядеться на новом месте. С тех пор, как Макс, которому определенно не нравилось в Эосе, привел её сюда, прошло уже часа два. К слову сказать, Ким и самой-то было не по себе – она прежде никогда не видела столько Блонди. Если честно, она до сих пор в непосредственной близости видела только одного, и этого с нее было более чем достаточно!

По счастью, ими с Максом никто не заинтересовался. По ним скользили взглядами, как по пустому месту.

Похоже, именно здесь и обитал её хозяин. Ким обошла огромную квартиру, дивясь на роскошь обстановки… Ей было решительно непонятно, что можно делать в таких необъятных хоромах в одиночестве. Несколько дверей оказались заперты и, хотя Ким при наличии времени и желания могла бы попробовать разобраться с замком, делать этого она не стала. Не за тем она на протяжении нескольких недель прикидывалась покорной овечкой, чтобы быть застуканной на месте преступления. Ладно еще плохо лежащие побрякушки тырить, а вот электронные замки взламывать – это уж совсем нехорошо. Послушные петы себе такого не позволяют, господа!

Ким вернулась в огромный холл. Раздвижные стеклянные двери вели на лоджию. На высоте в добрую сотню этажей было холодно, но Ким не стала возвращаться за курткой. Она удобно устроилась на фигурных перилах, так же, как делала в Апатии. Разумеется, отсюда вид был не в пример интереснее – виден был едва ли не весь город, море разноцветных огней, простирающееся до горизонта. Ким окинула взглядом этот роскошный пейзаж, сориентировалась. Ага, вон там Апатия. Пожалуй, что особняк, в котором ей довелось пожить, стоит на северной окраине – ничего, что далековато и на отшибе, зато не окна в окна с соседями, и на пригорке…

Ким внезапно осознала, что мысль, несколько недель назад казавшаяся ей кощунственной, теперь вполне спокойно уживается в её сознании. Она не хочет возвращаться в Керес. В этом нет смысла. Нет, и все тут… Да, у неё были связи, у неё были хорошие приятели… Года вполне достаточно, чтобы о ней забыли, а раньше, чем через год, ей вернуться не удастся. К тому же совершенно неизвестно, что сталось с членами их с Ником банды, да и с самим Ником. А начинать всё заново, да ещё вкусив беззаботной жизни в Апатии… нет уж!

А какие имеются альтернативы? Альтернатив, собственно, и не было. Остаться здесь после того, как Ким наскучит хозяину, можно было только в качестве прислуги Блонди, а это Ким определенно не светило. Стало быть…

И ещё кое-что: Ким было не совсем ясно, как теперь себя вести. Где её место в этих апартаментах? Зачем хозяин велел привезти ее сюда, заскучал, что ли? Решил приятелям продемонстрировать? Или назавтра она снова отправится в Апатию?

Поглощенная своими мыслями, Ким не сразу заметила, что уже не одна на лоджии…

БЛОНДИ

Войдя в квартиру, он сперва не понял, отчего в помещении царит такой холод. Оказалось, распахнуты двери на лоджию, и ветер играет изысканными гардинами, заставляя их вздыматься парусами.

Разумеется, девчонка обнаружилась на лоджии. Он давно заметил за ней эту странную привычку… и опасную, между прочим! Вот и сейчас Ким сидела на узких перилах, сильно перегнувшись наружу и покачивая ногой.

– Что ты делаешь? – вполне дружелюбно спросил он, подходя вплотную.

Девчонка вздрогнула от неожиданности, но ответила достаточно спокойно:

– Смотрю на город. Красиво…

– Тебе не страшно? – с некоторой ехидцей осведомился он. – Здесь нет силового поля, ты не знала?

Ким поспешно отшатнулась обратно, покрепче ухватившись за перила. Потом неловко соскользнула на пол, случайно задела Себастьяна коленом и дернулась в сторону.

– Ты никогда не прикасаешься ко мне первой, – заметил он, глядя на нее в упор. – Почему?…

КИМ

…– Ты никогда не прикасаешься ко мне первой, – произнес Блонди. – Почему?…

Ким вскинула на него глаза. Она уже немного научилась различать выражения его лица, на первый взгляд казавшегося неподвижной маской. Но именно что на первый взгляд… Иногда ему то ли надоедало следить за собой, то ли он просто не считал нужным этого делать, но из-под маски проглядывал живой… не человек, конечно, но все-таки – живой, не машина.

Сейчас в глазах Блонди угадывалась некая веселая заинтересованность, чего Ким за ним раньше не замечала. А с чего Блонди веселиться? Им не до веселья, им планетой управлять надо…

И вообще, он сегодня казался странным. Во всяком случае, никогда прежде он не заговаривал с Ким на отвлеченные темы, ограничиваясь короткими приказами.

– Так запрещено же, – ответила Ким. Таково было одно из тех правил, которые первыми сообщил ей фурнитур, когда она попала к Блонди. Или соврал, зараза?…

– Я разрешаю, – сказал Блонди и, кажется, усмехнулся. Симпатичная такая вышла улыбка, не как раньше. То, что видела Ким прежде, можно было назвать чем угодно, только не улыбкой. Глаза-то оставались ледяными, а при таком раскладе хоть до ушей рот растяни – а улыбкой это не будет. Так, гримаса… неприятная, кстати.

Ким с опаской взглянула на Блонди. Судя по всему, он не шутил. Более того, это было сказано вполне приказным тоном. Вот только усмешка эта и искорки в глазах… Или это городские огни отражаются?

Помедлив секунду, Ким все-таки решилась, несмело подняла руку. Коснулась плеча Блонди, обтянутого тонкой тканью, почувствовала ровное биение пульса на его горле. Дотронулась до золотистых волос, кажущихся изваянными из светлого камня, но шелковистых на ощупь… Зажмурилась даже, припомнив, каково это, когда вот эта шелковая грива – да по твоему телу…

Ладони Блонди уверенно легли на талию Ким. Без малейшего усилия приподняв Ким, он посадил её обратно на перила. Опасно качнувшись назад, Ким непроизвольно вцепилась в плечи Блонди, чтобы удержаться от падения. Оказалась с ним лицом к лицу… А глаза-то, глаза – совершенно шальные!…

…Ощущение пропасти в сотню этажей за спиной, от которой Ким отделяли лишь руки Себастьяна, обострило все чувства до предела. Сама того не сознавая, пребывая в какой-то странной эйфории, Ким, пожалуй, впервые ответила на ласки своего хозяина…

…Холодный ветер мгновенно высушил пот, выступивший на разгоряченной коже. Ким вздрогнула от внезапного озноба, открыла глаза, встретившись взглядом с Себастьяном. Его руки жгли её, словно раскаленные угли, и в холодной ночи не существовало других ощущений… Ким судорожно пыталась вздохнуть открытым ртом, но воздуха всё равно не хватало, и не было сил даже на слабый стон… Провал в сознании, бархатная тьма, пронизанная сполохами, вспышками острого, никогда прежде не изведанного наслаждения…

БЛОНДИ

Что это было за наваждение – он и сам не понял. Опомнился, только когда девушка обмякла в его руках, бессильно склонив голову ему на плечо.

Сегодня она не была безвольной, покорной куклой, сегодня она отдавалась ему с настоящей страстью, неумело, но… В этом что-то было, Юпитер побери!…

Он опустил девушку на низкий широкий диван, окинул внимательным взглядом. За прошедшие недели фигура Ким оформилась окончательно, потеряв подростковую угловатость и приобретя женственную плавность линий. Себастьян не мог не признаться себе в том, что это ему безумно нравится. Узнал бы кто, какой редкой формой извращения страдает господин Крей, то-то смеху было бы!

Усмехнувшись собственным мыслям, он вышел, прикрыв за собой дверь. Его ждала работа…

КИМ

Открыв глаза, Ким не сразу сообразила, где находится. Потом вспомнила – в Эосе. В квартире Блонди…

За окнами занимался рассвет. Ким села и встряхнула головой, силясь понять, было ли то, что случилось вчера, бредом или все же реальностью? И если всё происшедшее было вполне реально, то где объяснение подобному повороту событий?

«Дало о себе знать длительное воздержание?» – цинично усмехнулась Ким, но тут же задумалась. Что ни говори, а исполнять свою роль намного проще, если роль эта доставляет тебе удовольствие. Но радоваться ей собственной внезапно пробудившейся чувственности или проклинать её? Так недолго и забыть о собственных планах!… Нет уж, нельзя голову терять, никак нельзя! Потому как если еще и голову потерять, то что останется-то? Да в том-то и дело, что ничего…

«Ты должна стать больше, чем игрушкой, – сказала себе Ким, одеваясь. – Ты должна стать любимой игрушкой. Если уж ты вещь – так будь вещью, без которой невозможно обойтись. Вещью, которую ценят не только за внешнюю привлекательность».

Ким понимала, что должна каким-то образом показать хозяину, что отличается от других: и от петов, и от большинства обитателей Кереса, давно пропивших свои мозги. Ждать подходящего случая? Да ведь случаи – они такие, пока подвернется, ждать устанешь. Стало быть, нечего выжидать. Действовать надо.

Ким прислушалась. В квартире царила тишина. Впрочем… Ким тихонько двинулась по коридору. Одна из запертых вчера дверей была приоткрыта. Ким вполне ясно расслышала негромкое щелканье клавиш и шелест, какой мог издавать только мощный компьютер. Видимо, за этой дверью располагался домашний кабинет Блонди. Но можно ли войти?

«В конце концов, всё, что мне грозит – это вылететь за дверь», – решила Ким и осторожно проскользнула внутрь. Остановилась у стены, заложив руки за спину, как примерная девочка из колледжа – видела она таких по телевизору.

Это действительно был кабинет, просторный и довольно-таки уютный. В нем царил вдохновенный беспорядок, не то чтобы чрезмерный, но все же заметный. Словом, это был определенно не парадный кабинет.

Блонди сидел спиной к Ким за терминалом и, казалось, был полностью поглощен происходящим на большом мониторе. Впрочем, Ким полагала, что он прекрасно может видеть её отражение – блестящих поверхностей на терминале хватало. А поскольку ей не было велено удалиться, Ким решила приблизиться к хозяину. «Хотела стать вещью, без которой пусто? – сказала она себе. – Ну так приступай!»

Ким неслышно – как ей показалось – подошла к Блонди, опустилась на пол у его ног. Она знала, как должен сидеть воспитанный пет. Глупость несусветная – долго так не высидишь, а высидишь да потом встанешь – будешь выглядеть идиоткой, потому что ноги затекут, и ковыляй на полусогнутых. Ну ладно уж, раз для дела надо…

Блонди чуть повернул голову, искоса взглянул на Ким и снова отвернулся. Его пальцы уверенно выбили замысловатую дробь на клавиатуре. Судя по его сосредоточенному виду, задача была не из легких.

«У него красивые руки, – неожиданно подумала Ким. – Красивые и… О нет! И куда это свернули наши мысли?»

Сидеть на полу, гордо выпрямившись, было все-таки очень неудобно. К тому же Ким никак не удавалось рассмотреть, над чем же работает Блонди – под этим углом она ничего не видела на мониторе, – а разглядеть очень хотелось. Наконец, Ким решилась прислониться щекой к ноге Блонди. В конце концов, он сам ей разрешил. Однако если вчерашнее разрешение не распространяется на сегодняшний день… «В крайнем случае, получу пинок, только и всего, – фыркнула про себя Ким. – Невелика беда, пинков уж мы получали предостаточно…» Впрочем, Блонди, казалось, не обратил на неё внимания.

Сидеть так и впрямь было удобнее, к тому же с этого угла Ким отлично видела экран монитора. Задача и впрямь была интересная. Живут же некоторые, не дурью маются и не кабаки грабят, а…

Увлекшись, Ким не сразу заметила, что Блонди давно уже оставил в покое клавиатуру и с интересом смотрит на Ким.

– Ты что-то понимаешь в этом? – внезапно спросил он, и Ким, захваченная врасплох, тут же ляпнула:

– Да.

– И что же это? – Блонди небрежно кивнул на экран, где быстро сменяли друг друга бегущие строки.

Ким прищурилась, взглянула внимательнее:

– Видимо, это схема грузопотоков, – сказала она задумчиво. Раз уж проговорилась, поздно дурочку изображать. И потом, если противника слегка ошеломить, играть будет проще. – Судя по объемам поставок – главного космопорта.

В глазах Блонди, до того насмешливо-презрительных, мелькнуло удивление.

– Встань-ка, – коротко велел он. Ким послушно поднялась на ноги и встала за его спиной. Блонди дотронулся до нескольких сенсорных панелей – на экране сменилось изображение. – В чем здесь проблема?

Ким наклонилась чуть вперед, вглядываясь в экран. Стоять было неудобно, и Ким оперлась о спинку кресла, почти касаясь Блонди.

– Задержка с доставкой груза, – сказала она наконец, чувствуя себя, как на экзамене. А экзамены она всю жизнь терпеть не могла. – В результате седьмой терминал оказывается перегружен.

– Варианты решения? – В голосе Блонди читался неподдельный интерес.

– Если груз срочный… – Ким задумалась на мгновение, заставив сонные еще мозги пошевелиться. – Если груз срочный, можно попробовать перевести его на восемнадцатый терминал, там всегда половина шлюзов простаивает. Но это будет стоить намного дороже, да и везти оттуда далековато… С другой стороны, раз груз всё равно опаздывает на пятеро суток, то ещё несколько часов задержки роли не играют. Можно оставить и на седьмом…

Блонди накрыл руку Ким своей ладонью, заставил встать перед собой.

– Откуда ты знакома с логистикой? – спросил он, казалось бы, совершенно равнодушно. Однако Ким показалось, что от её ответа многое зависит. – Отвечай.

– Наша банда грабила не только прохожих, – произнесла Ким. Это было правдой. Другое дело, что она не собиралась рассказывать всей правды. – Полгода назад, когда угнали шесть грузовиков прямо из космопорта, – это была наша работа. Мне… мне пришлось научиться разбираться в этом… Мы долго готовились.

Блонди смотрел на Ким в упор, и ей казалось, что он видит её насквозь. Хотя вроде соврала она удачно. Даже не соврала – не сказала всего, вот и все.

– Дерзкое ограбление, – произнес он наконец, и губы его тронула улыбка. Настоящая, не «приклеенная», как определила для себя Ким подобные гримасы. – Я тогда выслушал много приятного о работе службы безопасности космопорта.

– Ты… – Ким на мгновение запнулась, не зная, как обращаться к Блонди. – Ты ведаешь космопортом?

– Именно так.

БЛОНДИ

На этот раз Ким удалось-таки его удивить, хотя он считал, что удивляться уже не способен в принципе. Чтобы девчонка родом из трущоб оказалась сведуща в подобных вопросах… То ограбление полугодовой давности было действительно дерзким. Виновных так и не нашли – ограбление было спланировано поистине гениально и с великолепным размахом. Себастьян тогда и правда услышал много приятного о себе и едва не слетел с должности. Удержался, однако, – охотников на эту адскую работенку было немного, да и не всякий разглядел бы открывающиеся перспективы, как Себастьян когда-то. Но с тех пор он объявил настоящий крестовый поход против преступности… в рамках отдельно взятого космопорта. И преуспел, надо сказать. Таких вот казусов больше не случалось, так, мелочи если только…

Нет, чтобы провернуть такое дело, недостаточно просто «разобраться» в вопросе. Грабители учли всё: и график движения грузовиков-транспортеров, и график смены охраны, и даже крохотный перерыв в прибытии кораблей… Судя по всему, план действия преступников был рассчитан по секундам, до мелочей. Такая скрупулезность себя оправдала – грабителей не заметил никто, что в переполненном служащими космопорте, казалось бы, просто невозможно. Хотя… вполне вероятно, что преступники были переодеты в форму работников космопорта. В таком случае, на них просто не обратили внимания…

Дилетанту, самоучке не справиться с такой работой. Девушку определенно кто-то натаскивал и делал это вполне серьёзно. Конечно, Себастьян мог бы попросту выбить из неё все ответы, но отчего-то не желал этого делать. Некая загадка, присутствовавшая в, казалось бы, самой обыкновенной девчонке из трущоб, дразнила его, возбуждая интерес. Нет. Она расскажет всё сама. Рано или поздно это произойдет…

КИМ

Ким примерно представляла, о чем думает Блонди. И чувствовала, что её версия шита белыми нитками. Да что там – просто трещит по швам! Он не поверит… и если он решит добиться ответов… Ким вздрогнула. Следовало отвлечь внимание хозяина, и побыстрее!

– Космопорт сильно перегружен? – спросила она наобум, хотя об этом знали все.

– Разумеется, – сухо ответил Блонди. Наверно, это была не самая любимая его тема. – Восемнадцать терминалов – это слишком мало. Вдобавок половина нуждается в реконструкции.

– А почему не используются остальные? – кротко поинтересовалась Ким. – Разве нельзя расконсервировать ещё два?

– Что?

Блонди произнес это таким тоном, что Ким на мгновение померещилось – он не знал о ещё двух терминалах. Да ну, ерунда…

– Откуда тебе о них известно? – по-прежнему тихо спросил Блонди.

– Из плана застройки, – пожала плечами Ким, не понимая, совершила она ошибку или, напротив, придала себе значимости в глазах Блонди. Говорить с ним – все равно что стаут пить. Можно литр выхлебать – и хоть бы хны, а можно от глотка окочуриться, это уж как повезет. – Это не секретная информация. Терминалов всего двадцать. Я только не знаю, почему два из них законсервированы…

БЛОНДИ

На мгновение он почувствовал себя полным идиотом, и ощущение это очень ему не понравилось. Можно подумать, он в самом деле не знал о законсервированных терминалах! Знал, разумеется, но отчего-то никогда не рассматривал возможного приведения их в действие. Просто в сознании за много лет так прочно улеглась истина «два терминала законсервированы за ненадобностью», что никому и в голову не приходило: избыточность-то имела место лет семьдесят назад! А теперь, когда город разросся до непомерной величины, соответственно возросли объемы экспорта и импорта…

Некоторое раздражение, тем не менее, оказалось вытеснено неподдельным удивлением. Но какова девчонка!… Откуда ей-то знать обо всем этом? Положим, планы застройки космопорта действительно не являлись секретными документами, но и в свободном доступе их не было. Чтобы раздобыть планы, надо было приложить некоторые усилия, со своей стороны также требующие определенных навыков.

В этой девушке была загадка – теперь он убедился в этом окончательно. И не годилось вырывать отгадку силой. Нет, ни в коем случае…

Внезапно ему вспомнилась та самая забавная идея. В конце концов, если девушка настолько сведуща в самых разнообразных проблемах, отчего бы не использовать её в собственных – далеко не бескорыстных – целях? Ему всегда не хватало человека, которому он мог бы доверить совершение определенного рода сделок (как и многие Блонди, он промышлял контрабандой, а его должность давала ему дополнительные преимущества). Нанимать дилера было опасно – единожды купленного человека всегда могут перекупить. Всё это сильно ограничивало тот размах, с каким мог бы действовать Себастьян, имей он верного человека.

Кому-то могла показаться смешной мысль о превращении девчонки из Кереса, а ныне пета в крупного дилера. Однако сам он полагал, что это отнюдь не безнадежный вариант. Вот только сперва следовало убедиться в преданности пета хозяину.

– Мне уйти? – тихо спросила девчонка. А глаза-то настороженные, она определенно что-то скрывает… и очень не хочет, чтобы он об этом «чем-то» догадался.

– Нет, – ответил он. – Можешь остаться.

Ким послушно опустилась на пол у его ног. Взглянула сперва на экран, потом на него.

– Спрашивай, если что-то будет непонятно, – сказал ей Себастьян. Забавная идея уже цвела пышным цветом, пуская корни в сознании и превращаясь в замечательный план действий…

КИМ

Ким долго не могла прийти в себя от изумления. Неужто их с Блонди мысли совпадают? Или же он просто хочет позабавиться с не в меру разумной девчонкой, поиздеваться над нею? У него может и получиться, это ведь не те кересские молодчики, с которыми самонадеянность, бывало, играла плохие шутки… Не дать бы ему повода!

Ким внимательно наблюдала за работой Блонди и постепенно проникалась невольным уважением. Ей действительно не всё было понятно – знать-то она знала немало, а вот опыта ей определенно не хватало. Ясное дело – чтобы научиться действовать так, как её хозяин, мгновенно принимать решения и просчитывать возможные варианты событий, нужны годы и годы практики. Создавалось впечатление, что Блонди – и сам машина, с такой скоростью он выполнял десятки операций…

БЛОНДИ

Он всё больше и больше убеждался в том, что не разочаруется в девчонке. Разумеется, кое-чего она не понимала, задавала вопросы, сперва неуверенно, словно бы с опаской, затем смелее, – и дельные вопросы. Кто бы ни был её учителем, он явно разбирался в том, чему учил.

К большому его удовольствию, на данный момент он не обязан был присутствовать в своем офисе – большая часть проблем постепенно рассосалась, а с рутиной вполне можно было справиться и сидя дома. Так или иначе, но он мог постоянно наблюдать за девчонкой. И ото дня в день в нем крепло убеждение в том, что она вряд ли признает его Хозяином, даже если он потратит на неё годы и годы. В любом случае, времени у него было не так уж много – ему был необходим хороший дилер, и немедленно. В конце концов, даже лучше будет, если Ким сохранит определенную долю самостоятельности – ей ведь придется принимать и собственные решения, а не только выполнять его приказы. Тупая покорность в таком деле только помешает.

И, пожалуй, стоило немного поощрить её.

КИМ

День выдался на редкость удачный. Сперва Себастьян словно бы в шутку велел Ким составить схему распределения грузопотоков одного из секторов космопорта на ближайшие несколько дней с учетом возможных изменений сроков поставки. И, кажется, был приятно удивлен тем, что схема Ким практически не отличалась от его собственной. И, в общем, вечер, плавно переходящий в ночь, тоже удался на славу…

– Ким, спишь? – Голос хозяина вырвал её из полусна.

Ким приподнялась на локте, чтобы видеть лицо Себастьяна. Он пристально смотрел на Ким, вот только выражения его серо-синих глаз она уловить не могла. Золотистые волосы, казалось, светятся в полутьме.

– Хочешь выйти отсюда? – спросил он довольно безразлично. Конечно, безразлично… Дразнит он ее, вот что! Эти искорки в глазах были Ким уже отлично знакомы.

– Что ты имеешь в виду? – Ким сделала вид, что не поняла.

– Ничего, кроме того, что только что сказал. – Ким знала за ним такую манеру выражаться. Обычно это говорило о том, что Себастьян готовится преподнести окружающим сюрприз. А вот приятный или не слишком… – Тебе не надоело в четырех стенах?

– Надоело, – честно ответила Ким. – А…

На мгновение ей показалось, что Блонди намерен избавиться от неё. Это было бы… да просто ужасно!

– С завтрашнего дня можешь выходить отсюда, – произнес Себастьян словно бы нехотя. – Если забудешь код, тебе придется ждать меня на улице. И вот ещё что…

Блонди взял Ким за запястье и – она окончательно оторопела – снял с неё кольцо. Она до сих пор не смогла уяснить принципа действия этих идентификаторов, оставалось только принять как непреложную истину то, что снять кольцо может только хозяин. И что бы это значило? Впрочем, ситуация быстро прояснилась – Ким получила кольцо обратно. На этот раз – на шею. Сомнительное украшеньице…

– Я вполне допускаю, – произнес Себастьян, – что у тебя может хватить силы воли избавиться от кольца. Возможно, ты сумеешь как-то прожить без одной руки. Без головы – вряд ли.

Ким никогда не могла понять, шутит Себастьян или же говорит вполне серьёзно. На этот раз он, похоже, не шутил. Значит… значит он дорожит ею достаточно сильно, раз уж решил принять меры предосторожности, чтобы не лишиться её?…

«Какая разница? – подумала вдруг Ким. – Я всё равно не собираюсь никуда бежать. Ну, во всяком случае, прямо сейчас, потому что удрать, когда тебя так обнимают – это верх глупости…»

…Впервые за несколько недель оказавшись на улице – и почти на свободе, – Ким несколько растерялась. Прежде всего, неясно было, куда она может пойти. Пешком она будет добираться до Кереса до глубокой ночи, а денег на такси у неё, понятное дело, не было. Можно было бы, конечно, по старой привычке распотрошить ближайший банкомат, но… разве Себастьяну понравится, если его пета застукают за таким неблаговидным занятием? Отринув эту мысль, как непродуктивную, Ким решила просто прогуляться. Потом, увидев на углу телефон, вспомнила, зачем, собственно, ей нужно было в Керес – выяснить, что сталось с Ником и бандой. Это можно было сделать и по телефону, благо связь была бесплатной. Для обитателей Эоса, разумеется, но Ким не привыкла обращать внимание на подобные мелочи. Это ведь не то же самое, что банкомат грабить, правильно?

Спустя полчаса она повесила трубку и задумчиво потеребила кольцо на шее. К прежнему кольцу она уже привыкла, считая его браслетом, а это ощущалось несколько странно. Ну да ладно…

Итак, её банды больше нет. Все уцелевшие участники, включая Ника, осуждены всего лишь на год принудительных работ, то есть каторги, что, учитывая их «подвиги», казалось просто-таки удивительно милосердным. «Всего лишь год, – задумчиво сказала себе Ким. – Им осталось чуть больше половины срока… Что ж, надеюсь, они выдержат. Год – это не пожизненное заключение».

Больше ей нечем было заняться, и Ким решила вернуться. Ну а в самом деле, по улицам шататься, что ли? На витрины глазеть? Интересное занятие, когда у тебя ни гроша в кармане, ничего не скажешь…

Система безопасности в Эосе была довольно-таки серьёзной. Понятное дело, через центральный вход в одиночку Ким не пошла, из ума она пока не выжила. Она прекрасно помнила, каким путем вел ее Макс, там и решила возвращаться. Ким легко отбарабанила на клавиатуре код – на память она никогда не жаловалась, – приложила ладонь к сенсорной панели, потом подождала, пока система просканирует её сетчатку и согласится, что да, действительно пету Себастьяна Крея, регистрационный номер такой-то, вход разрешен…

БЛОНДИ

Он несколько удивился, увидев Ким.

– Отчего так рано? – осведомился он как бы между прочим.

– А что там делать? – пожала плечами девчонка.

В последнее время она стала вести себя гораздо более раскованно, и это ему нравилось. Создавалась иллюзия, будто говоришь с равной.

– Иди сюда, – сказал он.

Ким послушно приблизилась, взглянула на него снизу вверх – она приходилась Себастьяну едва по плечо. Он в который раз отметил, что во взгляде у неё нет и намека на рабскую преданность, с которой обычно смотрят петы на хозяев. Да из нее такой же пет, как из Себастьяна фурнитур!

– Я хочу, чтобы ты сделала кое-что для меня, – произнес Себастьян. – Слушай…

Он видел, как менялось выражение лица Ким по мере того, как он говорил, – от изумления и недоверия до заинтересованности и вполне деловой собранности.

– Я сделаю, как ты хочешь, – сказала она наконец. – Но мне кажется, можно было бы…

Он выслушал её и согласился, что ее предложение и впрямь не лишено доли изящества.

НИК

За тусклым окошком поливал дождь – в кои-то веки случился, с ума сойти… В баре при космопорте – баре для самой грязной публики, грузчиков и носильщиков, – было накурено и довольно темно.

Ник сидел на своем привычном месте, тупо глядя перед собой. Пить ему было нельзя – как-никак, он таксист. Впрочем, клиентов у него почти не бывает. Если бы он работал не за твердый оклад, а за проценты, давно помер бы с голоду. Но хоть в этом ему повезло…

Год каторги его искалечил. Из статного красивого парня он превратился в сутулого, задыхающегося от малейшего усилия человека, почти старика на вид. Сейчас, правда, он немного оправился. Спасибо приятелям, не забывшим его прежнюю щедрость. И неизвестно, кому больше повезло: тем, убитым при задержании, или тем, кто так и не вышел из рудника. Ник оказался самым крепким из их банды и сумел-таки выжить. Сумел, потому что у него была цель. И звали эту цель – Ким…

Он удивился, что её не было с ними в зале суда. Понадеялся, что к девушке отнесутся более снисходительно, может быть, посадят, но не отправят в рудники. Он продержался этот нескончаемый год только мыслями о ней, о том, что она, возможно, уже на свободе и ждет его. Они легко организуют новую команду, а уж Ким-то, с её гениальной головой, найдет, кого можно распотрошить без особого риска…

Вернувшись в Керес, он первым делом наведался по её прежнему адресу, с ужасом думая о том, как она встретит его – настоящую развалину. Но в квартирке Ким жили совсем другие люди, ничего о предыдущей хозяйке не слыхавшие… Впрочем, квартира успела сменить добрый десяток жильцов.

Ник пометался по знакомым, поднял все связи, но так ничего и не выяснил. Помогать ему даром никто не собирался. Пришлось устроиться на работу. Большую часть своего невеликого заработка он тратил на плату информаторам. В конце концов он сумел выяснить, что Ким действительно не попала на каторгу, не посадили её и в тюрьму. Но и на свободу она не вышла. Просто растворилась…

Ещё одно усилие – и Нику стало известно, что из участка Ким увезли люди Лысого. И вот тогда у него опустились руки… Лысый слыл самым отвратительным типом среди торговцев живым товаром. Ник, правда, недоумевал, кому могла понадобиться Ким, в её-то шестнадцать лет. К тому же выглядела она старше. Потом Ник припомнил кое-какие подробности и совсем пал духом. Да, на Ким могли найтись любители. И как теперь искать её – непонятно. К Лысому ему не подступиться, да тот, поди, и сам не знает, где теперь Ким. А она может оказаться в любой точке хоть Амои, хоть другой планеты, а то и на том свете.

Ник продолжал надеяться, что Ким жива, но поиски оставил. Это было ему не под силу…

Дверь бара распахнулась, впуская шум дождя и более-менее свежий воздух. В бар вошла дорого одетая женщина с легкой спортивной сумкой через плечо. Это было настолько неожиданно, что встрепенулся даже вечно пьяный официант, тихо дремавший у стойки.

Женщина была определенно не из простых, этакая яркая райская птичка, случайно заглянувшая на помойку.

Брезгливо оглядевшись по сторонам и сочтя, видимо, что её появление произвело надлежащее впечатление, женщина хлопнула ладонью по стойке. Вышло громко – колец у нее на пальцах было немало.

– Есть здесь хоть кто-нибудь, у кого машина на ходу? – звучно спросила она. Красивый оказался голос, низкий…

Откуда-то выкатился хозяин заведения. Судя по подобострастному виду, эту женщину он знал.

– Какими судьбами, госпожа Кэртис!… – начал было он, но женщина прервала его властным жестом.

– Я задала вопрос, – произнесла она тоном, не терпящим пререканий.

Ник оглянулся. Всего в баре находилось шестеро таксистов, не считая его самого. Трое уже были мертвецки пьяны, ещё один стремительно приближался к тому же состоянию. Двое других резались в карты. Один выигрывал, второй, соответственно, проигрывал, и больше их ничто не интересовало. В любом случае, желающих выбираться из теплого бара под дождь и тащиться неизвестно куда на разваливающейся машине желающих явно не было.

– Госпожа, что же вы в наш крысятник… – увивался вокруг женщины хозяин бара. – Неужели…

– Ни одной свободной машины! – резко оборвала его женщина. Ник вдруг сообразил, что она довольно молода, вряд ли старше него. Просто манера держаться и начальственный тон заставляли её казаться старше. – Я не могу ждать, пока починят мою или пока приличное такси вернется из рейса. Я ещё раз спрашиваю – есть здесь таксисты?

– Ну, положим… – произнес Ник, поднимаясь из-за столика. – Я таксист.

– Замечательно, – иронически проронила женщина, окидывая его брезгливым взглядом. – Подгони машину к дверям. Я не намерена вымокнуть ещё больше. И поживее!

Ник, грязно выругавшись про себя, направился к дверям. Разумеется, машина долго отказывалась заводиться.

– За то время, что ты возился, я могла бы пешком дойти, – встретила его женщина.

Хозяин по-прежнему приплясывал перед ней, всеми силами выказывая удовольствие от лицезрения столь значимой персоны. Ник снова задался вопросом – кто же такая эта Кэртис. Если она важная шишка, то почему без охраны, а если нет – то отчего хозяин бара, тоже не последний человек (бар служил ему всего лишь прикрытием, а чем уж он занимался на самом деле, кто знает!), так перед ней лебезит? Разумеется, ответов Ник не знал и узнать не надеялся.

Больше всего его коробила манера женщины держаться. Она вела себя так, словно разговаривала не с людьми, а с… вещами, что ли. Во всяком случае, на Ника она смотрела именно так. Впрочем, к хозяину бара она относилась едва ли с большей благосклонностью, просто отчего-то считала нужным скрывать своё истинное к нему отношение.

Женщина села в машину, Ник занял место за рулем и мрачно спросил:

– Куда едем?

– В Эос, – коротко бросила женщина, встряхивая влажными волосами.

– Куда?! – Ник подумал, что ослышался.

– Ты ещё и глухой? – прищурилась женщина. – Я сказала – в Эос. Конкретно – к Штаб-квартире Синдиката. Маршрут ясен? Тогда вперед, я и без того опаздываю.

«Да кто же ты такая? – злобно думал Ник, прибавляя газу. Будь его воля, он промурыжил бы стерву во всех возможных пробках, но, как назло, дороги были пусты, видимо, из-за проливного дождя. – Что тебе делать в Штаб-квартире Синдиката? Куда ты там можешь опаздывать? Ты, женщина!…»

Ник покосился на пассажирку. Он был вынужден признать, что эта Кэртис, кем бы она ни была, весьма привлекательна. Фигура у неё, во всяком случае, высший класс: талия такая, что, кажется, можно двумя пальцами обхватить, а ножки, обтянутые узкими кожаными брючками – просто отпад. Да и денег у неё наверняка прорва – вся увешана побрякушками: в ушах серьги с крупными зелеными камнями, дорогие кольца на изящных пальцах, на шее – цепочка с таким же зеленым камнем…

Сама она – холеная, умело накрашенная, уверенная в себе, – вызывала у Ника чувство безотчетного раздражения. Если бы… если бы тогда, несколько лет назад, они не попались так глупо, теперь и он мог бы швыряться деньгами, и Ким выглядела бы не хуже этой сытой кошки!

Ник крепче сжал руль и уставился на дорогу. Он плохо знал центр города, но к Штаб-квартире проехать мог. Не то чтобы ему часто приходилось возить туда кого-то, просто это здание было видно практически отовсюду.

Женщина тем временем занялась странным делом – вынула из сумки косметические салфетки, зеркальце и принялась тщательно стирать макияж. Оказалось, что не так уж сильно она накрашена. И без макияжа ресницы её были густыми и темными, а губы – яркими и чувственными. Теперь она выглядела намного моложе.

– Здесь налево, – внезапно сказала она. Ник был готов поклясться, что она не следит за дорогой. А ещё он готов был поклясться, что под курткой у неё пистолет. – Срежем полквартала. Теперь прямо и ещё раз налево.

Здание Штаб-квартиры нависло над ними, и Ник невольно поёжился.

– Сколько с меня? – спросила женщина, взглянув на Ника в упор.

Ник назвал сумму. Женщина протянула ему купюру.

– У меня нет сдачи, – сказал Ник.

– А у меня нет мелких наличных, – отпарировала она. – А кредитки эта колымага вряд ли принимает, верно? Оставь себе на чай. Может, хоть вымоешься…

Это было всё равно что пощечина. Впрочем, откуда ей было знать, что Ник второй месяц живет в своей машине, потому что ему нечем платить за жилье.

Она выпорхнула на улицу, под дождь, бегом направилась ко входу в здание, размахивая сумкой. Нику вдруг померещилось… да нет. Чушь какая-то…

Женщина остановилась у дверей, пропуская какого-то Блонди, вежливо отступила в сторону. Ник глазам своим не поверил – Блонди соизволил благосклонно кивнуть ей! Более того, он что-то спросил у женщины, она ответила. Перебросившись парой фраз, они разошлись: Блонди сел в роскошный автомобиль, поджидавший у подъезда, женщина вошла в здание.

Ник вздохнул и отправился в обратный путь.

– Кто такая эта Кэртис? – спросил он у бармена, присев к стойке. Он ощущал себя сказочно богатым – «на чай» ему досталась едва ли не половина недельного заработка. – Что за цаца?

– Та ещё штучка, – лениво проговорил бармен. – Хозяин как-то имел с ней дело, потом месяц плевался, мол, обвела его вокруг пальца… Говорят, она работает на Блонди.

– Этому-то я верю, – пробормотал Ник. – И что ж она делает?

– Понятия не имею, – фыркнул бармен. – Говорят, она – одна из лучших дилеров на черном рынке. Я, признаться, не верю – баба же, куда ей!…

Ник только вздохнул. Женщины всегда считались существами низшего сорта. Впрочем, большинство из известных ему лично экземпляров вполне такое отношение оправдывали. Он знал лишь одно исключение – Ким. Но Ким пропала и…

Ник замер. А если… Нет. Нет. Чепуха. Но… проверить всё же стоило.

КИМ

Ким влетела в здание с такой скоростью, словно за ней гнался отряд вооруженных до зубов полицейских. Ну надо же было столкнуться с Раулем! Как-то он был вынужден воспользоваться её услугами – и с тех пор перестал скептически усмехаться, услышав её имя. То еще достижение, честно признаться! Лучше бы, как раньше, проходил мимо, не удостаивая взглядом… ну, сегодня, во всяком случае!

Хорошо ещё, что она догадалась заняться лицом в машине – Себастьян не любил её «боевую раскраску», – иначе опоздала бы вовсе уж безнадежно. Впрочем, если уж день не задался – то с самого утра. Сперва задержали рейс, потом отказалась заводиться машина, пришлось нанять эту проклятую колымагу с полуживым водителем… Но как забавно пританцовывал перед ней этот толстяк, хозяин бара! Госпожа Кэртис…

…Это придумал Себастьян. Тогда, несколько лет назад, Ким спросила:

– Если ты не собираешься отпускать меня на свободу, то как я должна работать? А даже если отпустишь… Я же никто, у меня даже гражданства нет, ну кто со мной дело иметь станет?

– Чушь, – спокойно ответил Себастьян. – Никто не будет знать, кем ты являешься на самом деле. Достаточно назваться другим именем. Документы я сделаю. А что до этого… – Он коснулся кольца на её шее. – Я хочу быть уверен, что смогу отыскать тебя где угодно.

Странно, Ким обиделась на то, что Себастьян не доверяет ей. А потом вдруг подумала: может быть, доверяет? Может быть, просто не хочет её потерять? Так родилась на свет Элеонора Кэртис, стерва, каких поискать…

…Ким простучала каблуками по длинному коридору, остановилась у знакомой двери. Проскользнула внутрь, сбросила у порога туфли, босиком бесшумно пересекла огромный кабинет.

Себастьян, как обычно, сидел перед монитором, делая вид, что не слышит шагов. Ким привычно опустилась на пол рядом с ним, прижалась щекой к его руке.

– Сорок пять минут, – произнес он. – Это уже слишком, не находишь?

Ким промолчала. Рассказывать ему об ополчившихся против неё обстоятельствах смысла не имело. Просить прощения – тоже.

Себастьян запустил пальцы в волосы Ким, запрокинул ей голову – властно, но не грубо, – пристально посмотрел ей в лицо. У Ким отлегло от сердца – он улыбался.

– Я скучал по тебе, – сказал он.

– Я тоже, – ответила Ким.

И это было чистой правдой. Привязанность Ким к Себастьяну давно стала настолько прочной, что порой Ким склонна была считать эту привязанность чем-то большим, хотя признаваться себе в этом не желала. Ей случалось изменять ему – нечасто, но всё же, – но ничего, кроме легкого отвращения, она от этих измен не почувствовала. И она всегда с нетерпением ждала возвращения домой. К Себастьяну.

– Ты отлично сработала, – произнес он, поднимая её с пола и усаживая к себе на колено.

– Я знаю, – усмехнулась Ким, поправляя упавшую Себастьяну на глаза светлую прядь.

– Как всё прошло?

– Как по маслу. – Ким улыбнулась воспоминанию. – Они ходили передо мной на задних лапках и просили прощения за прошлый раз. Обещали, что больше такого не повторится.

– Это в их интересах. – Себастьян усмехнулся. – Что ж, теперь они знают, чего от тебя ждать.

– Верно… – Ким провела кончиками пальцев по щеке Блонди. – Ты скоро освободишься?

– Часа через три. – Себастьян взглянул на часы. – Не раньше. Сейчас у нас совещание, нудное и скучное, но присутствовать на нем мне придется. Я и так уже два раза не являлся. А ты езжай в Апатию…

Ким вздохнула.

– Машина приказала долго жить, – сказала она. – Поэтому я и опоздала. Пришлось взять такси, но пока я его нашла…

Вот таким образом Себастьяну можно было доложить о возникших затруднениях. Жалоб он не терпел.

– Я вызову тебе машину. – Он потянулся к селектору, но Ким остановила его руку.

– Я прогуляюсь, – сказала она. – Дождь вроде кончился. Потом такси поймаю.

Себастьян только фыркнул в ответ.

Ким направилась к дверям, ощущая приятную дрожь – поцелуи Себастьяна всегда так на неё действовали. А если уж после двухнедельной разлуки…

НИК

Он боялся, что опоздал: дорога в космопорт и обратно заняла немало времени. Если Кэртис ушла, вряд ли он сможет её отыскать. Спросить кого-нибудь? Да кто станет с ним разговаривать! Ещё, чего доброго, полицию вызовут…

В глубине души Ник продолжал надеяться, что ошибся. Потому что если он прав… Это было бы слишком. Узнать, что твоя подруга, верная соратница, купалась в роскоши в то время, как ты подыхал с голоду… Это слишком.

«Нет, – убеждал себя Ник. – Это не Ким. Ким не могла так поступить. Она бы постаралась разыскать меня и ребят, я уверен…»

Он вздрогнул – на ступенях подъезда появилась женская фигурка. Судя по всему, она намерена была идти пешком.

«Я должен это выяснить, – сказал себе Ник. – Я хочу знать правду, какой бы она ни была…»

КИМ

Дождь действительно закончился – вот уж природные катаклизмы, то по пять лет дождя не бывает, а то как зарядит надолго… Погода была вполне сносной. Правда, пешком идти всё равно не хотелось. Конечно, лучше было бы позволить Себастьяну вызвать ей машину, но… Ким предпочитала не одалживаться даже в таких мелочах. Да и не надо никому знать, кому доверяет служебные машины Себастьян.

Оглядевшись, Ким неожиданно наткнулась взглядом на знакомую колымагу, притулившуюся у здания напротив. Похоже, давешний таксист оказался так доволен заработком, что решил попытать счастья ещё разок. «А может, сдачу нашел?» – фыркнула Ким, перебегая дорогу.

– Эй, ты свободен? – спросила она. Таксист отреагировал как-то странно: вздрогнул и уставился на неё во все глаза. – Или клиента ждешь?

– Садитесь… – выдавил парень (теперь она видела, что он довольно молод, просто отвратительно выглядит). – Куда ехать?

– Давай прямо по проспекту до перекрестка, я скажу, куда свернуть, – велела Ким.

Машина неспешно тронулась по пустой дороге. Однако вместо того, чтобы ехать прямо, водитель неожиданно свернул в какой-то переулок и заглушил мотор. С негромким щелчком включилась блокировка дверей.

«Он что, ограбить меня задумал?» – с недоумением подумала Ким, словно бы невзначай скользнув рукой за отворот куртки. Она давно уже не расставалась в небольшим, но достаточно мощным пистолетом. Во всяком случае, на таком расстоянии водителю снесло бы полчерепа, вздумай он покушаться на Ким.

– В чем дело? – резко спросила она.

Водитель снял руки с руля и посмотрел на девушку в упор.

– Ким?… – спросил он. – Это ведь ты?

Не было смысла отпираться и говорить, что парень обознался. Но кто мог знать её под этим именем? Ким медленно кивнула.

– Это же я, Ник, – продолжал парень. – Ты меня не узнаешь?

У Ким словно пелена с глаз упала. Действительно, как она могла не узнать его сразу? Хотя… Ника сейчас и родная мать не узнала бы, настолько паршиво он выглядел.

– Ким… – Ник протянул к ней руку.

Ким не переносила, когда к ней прикасались посторонние. Она и раньше этого не любила, а теперь и вовсе… У Блонди нахваталась, можно сказать. Впрочем, она могла стерпеть. Просто не считала нужным…

НИК

Он не обознался. Это действительно была Ким. И она тоже его узнала.

– Ким… – Ник протянул руку, хотел коснуться девушки, убедиться, что это не мираж…

Ким резко отстранилась, с таким нескрываемым отвращением на лице, что Нику на мгновение стало не по себе.

– Где ты была, Ким? – спросил Ник, тут же подумав, что она вполне может не захотеть отвечать. – Где ты была?! Я… я искал тебя, когда вернулся, но… Я выяснил только, что тебя увезли люди Лысого, и больше ничего…

– У тебя хорошие информаторы. – В голосе Ким чувствовался холод. – Действительно, меня увезли люди Лысого. И, полагаю, ты вряд ли захотел бы оказаться на моем месте.

– Тебя… – Ник задохнулся от негодования. – Тебя продали какому-нибудь извращенцу? Из тех, что подражают Блонди?

– Почти угадал. – Ким позволила себе усмехнуться. Ник видел, что ей не нравится вспоминать об этом. – Лысый продал меня Блонди.

Ник окончательно потерял дар речи.

– Но… как же… – выговорил он. – Тебе же было…

– Абсолютно верно. – Ким в упор взглянула на Ника. – Мне было шестнадцать. Но чем-то я ему приглянулась. Блонди, знаешь ли, большие оригиналы…

Ник на мгновение представил, что довелось испытать Ким – ходило достаточно и слухов о том, что вытворяют со своими петами представители элиты, и вполне достоверных сведений, исходящих от тех же бывших петов, – и почувствовал, что готов убить первого попавшегося на его пути Блонди.

– А как же ты… как же ты стала этой… Кэртис? – осмелился спросить Ник.

– А вот это, извини, не твоего ума дело, – отрезала Ким.

– Но почему ты работаешь на них?! – почти закричал Ник. – После всего, что они с тобой сделали? Почему ты не уйдешь?!

– Куда? – Ким приподняла тонкую бровь. – Обратно в Керес? И потом… меня не отпустят. Я слишком много знаю.

– Ким… – Ник с трудом сглотнул ком в горле. – Но почему ты не дала о себе знать? Я так хотел тебя увидеть…

– И ты бы обрадовался, узнав о моем новом статусе? – иронично спросила Ким.

– Но теперь-то…

– А теперь – тем более нет смысла говорить об этом, – холодно проронила Ким.

Ник с ужасом осознал, что девушка, сидящая рядом с ним – вовсе не та Ким, что он знал когда-то.

– Ким, но ты же… ты же любила меня, и я… – выдавил он.

– Из меня выбили все чувства, – ответила Ким, и Ник вдруг осознал, что точно в лоб ему смотрит дуло пистолета. – Открой двери.

Дрожащей рукой Ник нажал переключатель. Ким распахнула дверцу и выскользнула наружу. Через минуту её уже не было в пределах видимости.

Ник долго ещё сидел в машине, в узком переулке, пытаясь прийти в себя.

– Ким… – прошептал он наконец. – Как же ты могла, Ким… Ты всегда твердила, что свобода тебе дороже жизни… А теперь… Ким, как же ты могла?!

КИМ

Ким пребывала в столь расстроенных чувствах, что даже не заметила, как добралась до дома.

Самое страшное, что она сказала Нику правду – никаких чувств она к нему больше не испытывала. Только ужас и отвращение, смешанное с жалостью.

Он никогда не узнает истинного положения вещей. Не узнает, что она по-прежнему вещь Себастьяна Крея. И что это ей нравится… Пускай считает, что за эти годы она превратилась в холодную безжалостную стерву, забывшую всё: и друзей, и любовь, и все их взаимные обещания… Да была ли любовь?

Ник был не прав. Она всё же разузнала кое-что о нем, когда он вернулся в Керес. Но объявиться она не могла – к тому времени Ким уже начала своё превращение в Элеонору Кэртис, и лишних людей, знающих о её прошлом, не должно было быть. Она сделала, что могла: Нику помогли устроиться на необременительную работу на вполне приличных условиях. Что-то большее могло возбудить ненужные подозрения.

И всё равно… Ким чувствовала себя предательницей…

…– Ты сама не своя, – сказал однажды ночью Себастьян. – В чем дело, позволь поинтересоваться?

– Ни в чем, – попробовала отделаться от расспросов Ким, лениво перебирая длинные золотистые пряди. – Ерунда…

Впрочем, через минуту она всё равно не выдержала.

– Я взяла такси, когда ехала из космопорта, – сказала она. – Когда я вышла от тебя, машина всё ещё была на месте, и я решила доехать до дома. Знаешь, кем оказался водитель?

– Кто-то из твоих знакомых по Кересу? – осведомился Себастьян, не задумавшись ни на секунду. Хотя догадаться об этом – пара пустяков…

– Верно. – Ким встряхнула перепутанными волосами. – Главарь нашей банды…

– Я думал, главарем была ты, – вскинул брови Себастьян.

– Неофициально. – Ким позволила себе усмехнуться. – Кто бы стал слушать девчонку? Так вот, он меня узнал… И он знает, что Элеонора и я – одно и то же лицо. Как теперь быть?

– Оставляю это на твоё усмотрение, – произнес Себастьян после короткой паузы. – Решай сама.

Ким села на постели, уперевшись локтями в колени.

– Я знаю, что его нужно убрать, – тихо сказала она. – Но я… я не могу, понимаешь, Себастьян?! Я его с детства знаю и… В конце концов, ну кто ему поверит, даже если он и расскажет? Себастьян?…

– Я сказал – решай сама, – по-прежнему равнодушно ответил он.

Воцарилось молчание. Ким действительно не знала, как поступить. Более того, в голосе Себастьяна ей почудилось раздражение, а это было вовсе уж нехорошо… Она вздрогнула, почувствовав его руку у себя на плече.

– Я завтра еду в Апатию, – произнес он совершенно обыденным тоном. – Макс докладывал, там приготовили что-то новенькое.

– Ты их совсем забросил, – ответила Ким, радуясь перемене неприятной темы.

– Скука, – лаконично пояснил Себастьян. – Вряд ли на этот раз они поразят моё воображение… Поедешь со мной?

– Конечно, – сказала Ким.

БЛОНДИ

Действительно, история скверная. Не хватало только какого-то бродяги, знающего Ким в лицо. Ему вовсе не обязательно рассказывать об этом специально: есть люди, которым достаточно намека, случайно оброненного обрывка фразы…

Более того, Себастьян ощутил странное раздражение при словах Ким о том, что она знает этого типа с детства. Чувство было незнакомым и оттого неприятным. Возможно, стоило заняться этим парнем. Ким об этом знать необязательно. Ничего необычного – спившийся таксист сверзился с моста, только и всего…

…Поездки в Апатию давно стали для него чем-то вроде скучной рутины. Однако пренебрегать обычаями не стоило, уж он-то об этом знал отлично. Хотя бы видимость приличий соблюдать было надо. И так уж многие недоумевали по поводу его странной привязанности к Ким. Впрочем, вскоре возникла неожиданная мода на петов постарше, что для последних было просто-таки подарком свыше. Конечно, об истинном положении вещей мало кто знал. Рауль, пожалуй, догадывался, но, во всяком случае, держал свои догадки при себе. Элеонора не раз выручала и его, как в тот раз, когда лучшего дилера Рауля пристрелили на пороге собственной квартиры.

Приятно всё же сознавать, что он не ошибся, доверив Ким ведение своих дел. Она быстро научилась всему необходимому и порой находила собственные, весьма неожиданные и остроумные решения. Удивительно, но с тех пор, как Себастьян счел возможным немного ослабить привязь, на которой он удерживал Ким, её привязанность к нему словно бы возросла. Правда, – Себастьян усмехнулся воспоминаниям, – в первый раз он едва её не убил. Тогда Ким попросту исчезла, выполняя очередное задание. Когда ему взбрело в голову выяснить её местонахождение, обнаружилось, что её идентификатор не подает сигналов. Когда прошел первый приступ ярости, Себастьян догадался запросить данные о пассажирах на всех рейсах с Амои. Разумеется, имя Элеоноры Кэртис оказалось в этих списках! Она вернулась на следующий день и, право слово, от жестокой расправы её спасло только чудо – несколькими минутами раньше Себастьяну пришло сообщение, говорившее о столь удачном завершении операции, о каком он не мог и мечтать. Как выяснилось, Ким улетала с Амои, чтобы успеть перехватить одного нужного человека.

…Разумеется, ничем особенным петы его удивить не смогли. Так, очередная милая постановочка под приятную музыку, только и всего…

КИМ

Ким бывала в доме в Апатии нечасто. Себастьян обычно наведывался туда, когда она бывала в длительной отлучке, чтобы развеять скуку. Собственно, выступления петов её не слишком интересовали, просто забавно было наблюдать, как они смотрят на неё. Действительно, со стороны ситуация выглядела достаточно странно: вместе с хозяином заявляется некая девушка, которая ведет себя, как пет, но всё же не совсем так. К тому же по возрасту она в петы определенно не годится, а хозяин позволяет ей такие вольности, за которые с любого пета тут же содрали бы шкуру. Более того, разрешает ей смотреть шоу вместе с собой.

Ким прекрасно чувствовала настроение Себастьяна и сейчас догадывалась, что шоу его нисколько не заинтересовало. Он сосредоточенно думал о чем-то и, похоже, вообще не обращал внимания на происходящее. Впрочем, когда выступление закончилось, он всё же соизволил пару раз лениво сдвинуть ладони. Даже такие жидкие аплодисменты для петов, конечно, были лучше, чем ничего.

Когда подиум опустел, Себастьян по-прежнему лениво повернулся к Ким.

– Станцуй для меня, – неожиданно произнес он.

Вот уж новости! Впрочем, Ким время от времени случалось проделывать что-то в этом роде, так что… Взобравшись на подиум, она вновь включила музыку, выбрав нечто, соответствовавшее настроению сегодняшнего вечера – ритмичное и чувственное.

Она физически ощущала на себе взгляд Себастьяна, но это не было неприятно. Наоборот… Ким вполне понимала тех петов, для которых подобные выступления были не тяжкой обязанностью, а любимым делом.

…Оказывается, Себастьян давно уже стоял у края подиума. Ким замерла на мгновение.

– Иди сюда, – негромко произнес он…

…Они уезжали из Апатии рано утром. Удивительно, но недавние события уже не казались Ким такими уж значимыми.

Себастьян на ходу отдавал какие-то распоряжения Максу, тот кивал. К Максу Ким иногда по-приятельски заглядывала, когда нечем было заняться. Кстати, иногда он давал вполне дельные советы. Был он спокоен, рассудителен и не заводил себе любимчиков среди петов, чем грешили многие фурнитуры.

Ким невольно вздрогнула – до того ясным было ощущение чьего-то взгляда. Она взглянула по сторонам – никого. Конечно, в доме была охрана, и немало… Просто Себастьян не любил, когда охранники маячили на виду, ну кому приятно, когда за тобой след в след топают несколько мордоворотов? И всё равно Ким стало не по себе.

– Ким, – окликнул Себастьян. Он был уже возле машины. – Я долго буду ждать?

Ким сбежала по ступеням, разумеется, споткнулась и налетела на Себастьяна. В тот же момент что-то негромко взвизгнуло у неё над ухом…

Дальнейшее напоминало дурной сон. Невесть откуда выскочили вооруженные охранники, ринулись через дорогу, оттуда донеслось несколько очередей, одиночные выстрелы, ещё очередь… и всё стихло.

Себастьян внимательно рассматривал отметину на стене дома, куда попала пуля.

– Какой… – выдохнула, наконец, длинное ругательство Ким. – Кому ты перешел дорогу на этот раз?!

– Причем здесь я? – Себастьян пристально взглянул на неё. – Стреляли в тебя.

– В меня?! – Ким снова потеряла дар речи.

– Если бы ты не споткнулась, лежать бы тебе с простреленной головой, – по-прежнему невозмутимо завершил мысль Себастьян.

Если бы Ким хуже знала его, то могла бы подумать, будто он совершенно спокоен. Однако она знала Себастьяна достаточно хорошо, чтобы понять – он был в ярости. Чего-чего, а покушения на свою любимую игрушку он не спустил бы никому.

– Господин Крей… – Вернулся охранник.

Блонди обернулся к нему.

– Мы пытались взять его живым, – оправдывающимся тоном произнес тот. – Но он сперва отстреливался, потом попытался удрать. Одним словом – «при попытке к бегству»…

– Кто это? – осведомился Себастьян.

– Какой-то бродяга, господин Крей, – пожал плечами охранник.

Ещё двое подтащили безжизненное тело.

Ким невольно вздрогнула, и это не укрылось от Блонди.

– Ты знаешь его? – спросил он.

Ким очень не хотелось отвечать, но она всё же выговорила:

– Да… Это Ник. Тот, о котором я вчера говорила…

– Одной проблемой меньше, – обронил Себастьян. – Садись в машину.

Ким послушно заняла своё место. Ей было стыдно признаться самой себе, но… она действительно была рада тому, что всё закончилось именно так. Она испытывала почти неприличное чувство облегчения. В самом деле, проблема была решена, что уж теперь…

– Я не понимаю… – сказал Себастьян, немного помолчав. – Отчего он стрелял в тебя? Логичнее было бы прикончить меня.

– Он считал, что я его предала, – ответила Ким, почти не задумываясь. – Что я предала мир, в котором мы жили… Что я виновата в том, что не пошла наперекор обстоятельствам. Не удивлюсь, если он презирал меня за то, что я не покончила с собой. Но если честно… Я не знаю, Себастьян. Правда, не знаю…

Блонди промолчал, только искоса взглянул на Ким.

– Ты понадобишься мне сегодня вечером, – сказал он немного погодя.

Ким немного оживилась, радуясь возможности отвлечься от неприятных мыслей.

– Для чего?

– Будет небольшой прием, – ответил Себастьян. – Приглашены кое-какие влиятельные люди.

Ким понятливо кивнула. В самом деле, кто будет обращать внимание на пета? Все привыкли считать их не более чем живыми безделушками, хорошенькими и безмозглыми. В массе своей они именно таковы… Ким знала, что от неё требуется: внимательно смотреть, слушать и запоминать. Всё может иметь значение – и чей-то случайный на первый взгляд жест, и взгляд, и невзначай оброненное слово… И если ей покажется, будто она заметила что-то подозрительное или просто странное, Ким должна будет сообщить об этом хозяину – для этого у них выработана целая система условных знаков. А что делать дальше – он решит сам…

СТАРИК

Это мероприятие с самого начала ему не нравилось. Он всеми силами старался уклониться от участия в этом фарсе, но… не откликнуться на приглашение Блонди значило поставить под угрозу своё положение. А положение это он завоевывал долго и нелегко и не намерен был лишаться чего бы то ни было.

По счастью, от него требовалось лишь присутствие. Ну, ещё следовало принимать участие в общих беседах на отстраненные темы. Все принципиально важные вопросы уже были решены, теперь начиналась тонкая игра: попытки в пустой болтовне выяснить, что же на самом деле на уме у хозяев приема, понять, в каком направлении они намерены действовать далее, на что можно рассчитывать, и от чего лучше отказаться сразу.

Когда-то он был мастером таких бесед и получал истинное наслаждение, когда, уцепившись за вскользь произнесенное слово, можно было шаг за шагом выстроить, воссоздать стратегию противника, а там и переиграть его… Теперь он был слишком стар для всего этого. Он даже не слишком внимательно прислушивался к разговору своего финансового партнера с одним из Блонди. Он вообще старался не иметь с ними дел. Более того, они вызывали у него безотчетное раздражение, почти ненависть. Он ненавидел в них всё: умение не выражать никаких эмоций, вечные чуть презрительные полуулыбки, жестокость и беспринципность… А хуже всего была их привычка таскать за собой повсюду, даже на официальные приемы, этих их петов. В последнее время многие начали подражать хозяевам планеты, заводя и себе гаремы. В какую мерзость обычно превращалось подобное начинание, он даже представлять себе не хотел.

Собеседник его партнера не был исключением. Красивое холодное лицо, похожее на маску, настороженные яркие серо-синие глаза, роскошная, уложенная в нарочитом беспорядке грива золотистых волос, ровный бесстрастный голос… И, разумеется, пет у ноги. Вот этот пет не давал старику покоя. Вернее, эта – на полу у ног Блонди сидела девушка.

Что-то в ней было не так. Прежде всего, старику казалось, что она чересчур взросла – рядом с остальными Блонди находились обычно совсем юные петы, а этой девушке трудно было дать меньше двадцати. Но с этим он ещё кое-как мог смириться: уж лучше взрослая девица, чем девочка-подросток… Куда более странным было другое. Девушка вела себя иначе, нежели другие петы – те сидели неподвижно, как истуканчики, как изысканные дорогие статуэтки. И – это старик тоже отметил – ни при каких обстоятельствах не прикасались к хозяевам. Эта же девушка расположилась в куда более свободной позе, да к тому же слегка опираясь о колено Блонди. А тот, казалось, и не замечал…

А что ещё интереснее – девушка была одета. То есть, на всех петах присутствовали клочки ткани, но одеждой это было назвать трудно. Старик не находил никакого удовольствия в созерцании едва прикрытых тел подростков, но Блонди, видимо, считали иначе. Так вот, на этой девице были узкие кожаные брючки, подчеркивавшие идеальную форму длинных ног, и черная же облегающая безрукавка.

Больше же всего не нравился старику её взгляд. Ничего общего с пустыми, скучающими или рабски преданными взглядами остальных петов. Нет, девушка улыбалась точно такой же заученной улыбкой, но глаза у неё были холодные, настороженные и оценивающие. Скользнув по старику изучающим взглядом, девушка отвернулась. Старик готов был поклясться, что она внимательно прислушивается к разговору.

– Вам скучно? – внезапно обратился к старику Блонди. В одной руке он держал бокал с вином, пальцы другой лениво перебирали великолепные каштановые кудри девушки.

– Отчего же, – осторожно ответил старик. Он не любил разговаривать с Блонди, трудно было понять, когда они шутят, а когда совершенно серьёзны.

К счастью, Блонди вновь вернулся к разговору, речь зашла о каких-то новых проектах. Старик же внимательнее взглянул на девушку. Он всё больше убеждался – что-то с ней неладно. Буквально минуту назад она спокойно взяла из рук хозяина его бокал. Насколько плохо старик ни знал элиту, он мог бы с уверенностью сказать, что за такую дерзость пета могли жестоко наказать. Однако этот Блонди, казалось, вовсе не обращал внимания на подобные мелочи.

Вот он опустил руку на плечо девушки, подал ей какой-то знак. Девушка, поднявшись на ноги, моментально испарилась. Вернулась через пару минут и, поймав вопросительный взгляд Блонди, коротко кивнула. Садиться она больше не стала, заняла место за спиной Блонди, встала, положив руки ему на плечи. Люди, казалось, её больше не интересовали. Старик, однако, то и дело ловил на себе её взгляд. Может, она и не пет вовсе? Да нет, вот кольцо у неё на шее…

– У вас отличный вкус, – произнес внезапно его партнер. – Ваш выбор петов великолепен…

Старик поморщился, как от зубной боли. Как можно – вот так унижаться? Добро бы сами предложили…

– Этот экземпляр… – Человек замялся. – Может быть, вы…

Губы Блонди дрогнули в недоброй усмешке. Старик успел заметить, как у девушки, словно от негодования, раздуваются крылья тонкого носа.

– Весь мой гарем к вашим услугам, – произнес Блонди ровным тоном. – Но это – моя любимая игрушка. Прошу извинить.

Окончание беседы оказалось скомкано. Впрочем, и прием заканчивался.

В большом холле, поджидая партнера, старик вдруг заметил знакомую пару: рослый Блонди и темноволосая девушка ростом ему едва ли по плечо. Старику показалась удивительно знакомой её манера встряхивать волосами, поворот головы, походка…

– Каков нахал! – донесся до старика обрывок фразы. – Вот так напрямую взять и…

Блонди в ответ только усмехнулся, но девушка была чересчур зла.

– До чего ж гадко, – продолжала она, – весь вечер поливал меня такими взглядами, что я чуть не задымилась… Не отрицай, Себастьян, тебе это нравилось!

– Разумеется, – ответил Блонди, беря девушку за плечи и властно привлекая к себе. – Удивительно приятно сознавать, что кто-то вожделеет твою вещь. И что он никогда её не получит.

– Большое спасибо… – пробормотала девушка и хотела добавить что-то ещё, но Блонди перебил:

– Ты отлично сработала, Ким. Если эта корпорация…

Дальше старик не слушал. Проходя мимо, девушка случайно встретилась с ним взглядами. Она тут же отвернулась, но старику почудилась тень узнавания в темных глазах…

КИМ

Казалось бы, вечер прошел на редкость удачно. Ей удалось-таки подметить крохотную несостыковку – бокал с вином был тем самым условным знаком, – и, разумеется, Себастьян моментально обратил это несоответствие себе на пользу. Если бы не этот отвратительный тип, так нагло намекнувший, что Себастьян мог бы одолжить её на некоторое время… И старик. Этот старик не давал Ким покоя. Даже сейчас, внимательно следя за происходящим на экране – Себастьян не счел нужным ехать в офис, такие вопросы он мог решить и дома, – она не могла отделаться от очень странного чувства. Там, в холле, когда они случайно встретились взглядами…

– Поздравляю, Ким, – произнес Себастьян. – Теперь они наши… Ты не рада?

Ким обвила его руками за шею, прижалась щекой к светлым волосам, ощущая привычный запах одеколона – Себастьян предпочитал тяжеловатые, немного резкие ароматы…

– Я рада, – сказала она. – Можно вопрос?

– Конечно.

– Как звали того старика, что сидел с нами? – спросила Ким. – Седого?

– Это один из директоров той самой корпорации, Эрвин Джадд, – спокойно ответил Себастьян. – Отчего это тебя заинтересовало? Ты знаешь его?

Ким перевела дыхание.

– Да, знаю, – ответила она. – Очень хорошо знаю… Пожалуйста, Себастьян, если он попросит у тебя разрешения встретиться со мной, не отказывай ему. Пожалуйста…

– Кто он такой? – резко спросил Блонди, разворачивая Ким лицом к себе. – Что у тебя за дела с ним?

– Эрвин Джадд – мой дед, – спокойно произнесла Ким.

БЛОНДИ

Сперва он решил, что Ким шутит. Но нет, она говорила совершенно серьёзно.

– И с какой же радости ты жила в Кересе, если у тебя столь высокопоставленный дед? – поинтересовался он.

– Так… – Ким отвела взгляд. – Это крайне неприятная история… Понимаешь, моя мать… она сбежала с одним парнем, совершенно неподходящим с точки зрения семьи. Я родилась уже в Кересе… Потом моего отца убили. Дед так и не простил маму и назад её не принял, но деньгами помогал. А меня он очень любил. Хотел забрать к себе, но я… Свобода мне была дороже.

– Это он тебя обучил всему? – спросил Блонди, прекрасно зная ответ.

– Конечно, – вздохнула Ким. – Только он всегда приходил в ужас от того, как я применяла эти знания…

Себастьян задумался. Вот и найден ответ на последнюю загадку Ким. Конечно, никакая она не гениальная самоучка. Всем чудесам рано или поздно находится логическое объяснение.

– Вот так по-дурацки совпало, – жалко усмехнулась Ким. – Сперва Ник, теперь…

Она замолчала.

– Я разрешу вам увидеться, – произнес Себастьян.

КИМ

Ким могла представить, чего стоило Эрвину попросить у Себастьяна разрешения на встречу с ней. Он всегда на дух не переносил Блонди…

– Ким? – Дед здорово сдал за последние годы. – Ким, это правда ты?…

Ким позволила ему обнять себя.

– Ким, девочка моя… Как же ты тут оказалась? – В глазах старика стояли слезы. – Я же думал, тебя и в живых нет… Искал…

– Я жива, как видишь, – ответила Ким.

– Но сюда-то ты как попала?!

Ким пожала плечами.

– Нашу банду разгромили, – сказала она. – Ребята пошли на каторгу, а меня продали. Но, как видишь, я не пропала…

– Да как… – Старик задохнулся от негодования. – Этот… этот выродок!… Эта мразь!…

– Я полагаю, здесь всё прослушивается, – холодно произнесла Ким. Её неприятно задели бранные слова в адрес Себастьяна, хотя иные крыли элиту и вовсе уж распоследними словами. – Я бы на твоем месте воздержалась от подобных высказываний.

– Но…

– Успокойся, – немного мягче сказала Ким. – Мне здесь не так уж плохо.

– Ким… – простонал старик. – Ну почему я потакал твоему упрямству? Почему я не вытащил тебя из этой клоаки?! Ты всё твердила про эту свою окаянную свободу – и где ты теперь?!

Ким закусила нижнюю губу, но промолчала.

– Ким, я выкуплю тебя! – Старик схватил девушку за руки. – Я отдам все деньги, но я тебя выкуплю!

Ким опустила голову. Как объяснить, что она вовсе не желает покидать хозяина? Как объяснить, что…

– У тебя не хватит денег, – просто сказала Ким. – В своё время Себастьян заплатил за меня шесть миллионов. Я, знаешь ли, была редким товаром… Не думаю, что он уступит меня дешевле. Я вообще не думаю, что он решит меня продать – я чересчур информирована. Таких не выпускают. И, знаешь… не будем больше об этом.

– Ким, Ким… – простонал старик. Зашептал прямо в ухо Ким: – Я понимаю, ты не хочешь говорить, здесь нас могут подслушивать… Ким, тебе очень тяжело? Я соберу любые средства, я отдам свою долю в корпорации, только бы выкупить тебя…

– Я ведь сказала – не нужно! – Ким было не по себе, а потому она сказала глупость: – И не волнуйся так. Всё хорошо. Себастьян – отличный хозяин, мне очень повезло…

– Да как ты смеешь так говорить?! – тонко вскрикнул старик. – А как же… Кто говорил, что свобода тебе дороже жизни?! Ты… Ким!…

Ким вышла, плотно притворив за собой дверь. Спустилась вниз, где в просторном холле поджидал Себастьян.

– Я полагаю, ты всё слышал? – спросила Ким, теребя кольцо на шее.

– Разумеется, – ответил он, снимая наушник. – Идем?

– Да, – кинула Ким.

Как объяснить, что птичка привыкла к золотой клетке? Как объяснить, что есть вещи дороже этой треклятой свободы?… Ким украдкой бросила взгляд на идущего рядом Блонди. Он был задумчив и сосредоточен. Ким осторожно взяла Себастьяна за руку. Он, казалось, даже не заметил. Да так ли уж она нужна ему?…

БЛОНДИ

Дождь хлестал так, словно где-то на небесах прорвало плотину. Амойская погода – притча во языцех. Пять лет подряд – ни капли дождя, но уж если разверзлись хляби небесные…

Блонди остановился в дверях, не замечая дождя. Глубоко внутри шевельнулось странное чувство, непривычное и от этого немного жуткое…

Он привык считать Ким игрушкой. Чуть более сложной, чем обыкновенные петы, но всё же – вещью. Красивой, неглупой вещью… А оказалось, что она прочно прижилась в его сердце. Эта привязанность, казавшаяся не более чем оригинальной забавой, пустила слишком глубокие корни…

Ким покорно мокла рядом с Себастьяном. Он, казалось, не обращал внимания на льющие с неба потоки воды…

…Она была убеждена – свобода дороже жизни. Почему же она год за годом живет рядом с ним, живет на привязи, пусть и достаточно длинной? Все эти годы она была верна ему и ни разу не обманула его ожиданий. Почему? Он не знал ответов… Но, кажется, понял, что должен был сделать уже давно.

Себастьян Крей никогда не считал себя трусом. Но, оказывается, требуется мужество, и немалое, чтобы вырвать у себя кусок сердца, отбросить его, кровоточащий, подальше… Он верил, что поступает правильно.

Ким вздрогнула, когда Себастьян взял её лицо в свои ладони. У него был странный взгляд, и Ким стало страшно… Действительно страшно.

– Ким… – Себастьян говорил так, будто слова давались ему неимоверно тяжело. – Я больше не держу тебя. Ты можешь уйти…

Тихо звякнуло о камни разомкнутое кольцо…

Ким почувствовала, как сердце обрывается в бездонную пропасть. Вот так… Райскую птицу выпустили из золотой клетки в хмурое серое небо. Лети!… Вот тебе твоя свобода…

Себастьян смотрел в запрокинутое к нему лицо Ким и не мог понять – слезы катятся по её щекам или же капли дождя… И взгляд – её взгляд…

Вырвать кусок собственного сердца, отбросить его, кровоточащий, подальше, зная, что ничего, кроме боли, это никому не принесет…

Себастьян осторожно взял Ким за вздрагивающие плечи.

– Пойдем в машину, – сказал он ровно. – Ты совсем промокла…