"Висенте Ибаньес Бласко. Покинутый парусник " - читать интересную книгу автора

его было до отказа набито тюками.
"Забияка"! Меня поразило это странное, редко встречающееся название.
- Так ведь это его прозвище, кабальеро, - заметил рыбак. - Здесь у нас
любят давать клички и людям и лодкам. Священник - на то он и ученый - может
по всем правилам окрестить человека, но настоящее имя даст ему только народ.
Меня, к примеру, назвали при крещении Фелипе, но если вам вздумается вдруг
разыскивать меня, спросите лучше, где живет Кастелар, - такое уж прозвище я
получил от людей за то, что люблю поболтать о приезжими, да и в таверне вы,
кроме меня, не найдете ни одного грамотного, чтобы газету вслух почитал. Вон
того паренька, что несет корзину с рыбой, прозвали Чиспас, а хозяина его -
Кано; и так мы окрестили каждого. Рыбак ломает себе голову, как бы
покрасивее назвать свою новую лодку и вывести ее имя на корме; наконец
придумал: "Беспорочное зачатие", а то, скажем, "Роза морей" или "Два друга";
но за дело взялся народ е его страстью давать прозвища - и смотришь, лодки
уже зовутся "Индюшкой", "Попугаем" и "Голышом". И пусть рыбаки еще скажут
спасибо, что никто не придумал словечка покрепче. У моего брата самая
красивая лодка в округе; мы ее покрасили в желтый и белый цвет и назвали
Камилой, по имени моей дочки. Но в день спуска на воду какому-то мальчонке
на берегу взбрело в голову, будто новая лодка смахивает на яичницу. И -
хотите верьте, хотите нет, - но все ее знают только под этим прозвищем.
- Ну, а как было с "Забиякой"?
- Видите ли, по-настоящему парусник звался "Решительный", но за то, что
он быстро носился по волнам и яростно воевал с бурей, мы его прозвали
"Забиякой", - как неугомонного, драчливого человека... А теперь послушайте,
в какую беду попал наш "Забияка", возвращаясь из Орана в последний раз, -
тому минуло уже год с лишним.
Старик огляделся по сторонам и, убедившись, что никого поблизости нет,
продолжал с добродушной улыбкой:
- Знаете, я ведь тоже был в тот рейс на паруснике, но, не будь мы
сейчас одни, я бы в этом ни за что не признался. Конечно, вы меня не
выдадите. Черт возьми! Никто не считал для себя зазорным плавать на
"Забияке". Все эти таможни, карабинеры и шлюпки Табачного управления
придуманы не богом, а нашим правительством с одной целью - народ обирать.
Никогда не поверю, будто грешно заниматься контрабандой. Что ж поделать,
коли нет другой возможности на хлеб заработать? Разве мы не рискуем своей
шкурой в море и свободой на суше? Контрабанда - занятие смелых и честных
бедняков, и господь с нас за это не взыщет.
Неплохо мне жилось в те времена! Мы делали по два рейса в месяц, и люди
в поселке жили так, что прямо сердце радовалось. Хватало на всех: и на нас,
береговых жителей, и на бедняг, что носят военную форму, да все равно не
знают, как на две песеты в день семью прокормить.
Однако дела пошли на убыль; "Забияка" все реже и реже выходил в море,
надо, было соблюдать осторожность: капитану шепнули, что "Забияку" взяли на
мушку и готовятся вот-вот наложить на нее лапу.
В последнем рейсе нас было восемь человек на борту. Из Орана мы вышли с
рассветом, а в полдень когда мы были близ Картахены, на горизонте появилось
черное облачко; вскоре оно превратилось в судно, отлично знакомое каждому
моряку: за нами гналась канонерка из Аликанте. Уж лучше бы в открытом море
буря разыгралась! Мы шли при свежем попутном ветре на всех парусах. Но что
толку от парусов, если при всех новшествах и выдумках даже настоящий моряк