"Минное поле" - читать интересную книгу автора (Годенко Михаил Матвеевич)Глава 71Мишко устроился возле окна вагона. Черный чемодан он поставил под полкой, на которой сидел, так, чтобы задниками ботинок чувствовать его. Анна Карповна строго наказывала: — Если загубишь, то и до дому не являйся! — Затем мягче добавила: — Гляди, дитино моя, там много урканов шныряет. Ляжешь спать — один глаз закрой, другим смотри. А то и тебя украдут. Покачивается вагон, глухо постукивают колеса — кажется, кто-то снизу бьет молотками в пол. За окном мелькают кусты, столбы и столбики, стожки сена, скирды соломы, рябит стерня. Все уходит в прошлое. Только далекий меловой кряж все не отстает от поезда. У Мишка нет плацкартного билета. Руки он положил на столик, голову приткнул в жесткий уголок. Ноги онемели, затосковали. Хорошо бы снять ботинки, подставить пальцы под сквознячок. На средней полке разместился мужчина в военной форме, не по месту длинный. Когда он вытянулся, ноги перекрыли проход. Ни к кому не обращаясь, военный сказал: — Придется укоротить костыли. И согнул ноги в коленях. Летчик. На ярко-голубом поле петлиц желтеют крохотные крылышки. «Как у Данька», — подумал Мишко. Данькова мать показывала ему карточку сына. Шла с базара и похвасталась, «якото стала ее ридна дитина». Данило на вид строгий. Зуба щербатого не видно, потому что губы плотно сжаты. Совсем переменился. Если примут в академию, у Мишка тоже будут крылышки. Примут ли? Больше всего страшит мандатная комиссия. В анкете стоит графа: «Есть ли родственники за границей?» Это порожек, о который можно споткнуться. Что ответить? Мишко знает, что за границей родная мамина сестра. Когда-то она нанималась на срок к болгарину Бойчеву. Два лета помахала тяжелой сапой на поливном огороде, а кончилось тем, что вышла за него замуж. И родилось у тети Оришки трое детей. Дочь и два сына. Дочь с того же года, что и Мишко, и названа похоже: Михайлина. Дядя Бойчев настоял на своем: увез семью в Болгарию. Осталась только Михайлина. Она сказала, что никуда не поедет. Не для того, мол, родилась в Стране Советов, не для того носила пионерский галстук, не для того вступила в комсомол! В райкоме восхищались ее решением. Дали койку в общежитии техникума, назначили стипендию. По ночам «бидна дивчина» изливала тоску слезами, а днем крепилась. Иван о Михайлине сказал так: — Это и есть настоящая большевичка! Но как же быть Мишку? Ведь не напишешь же в анкете обо всем, что чувствуешь и что думаешь по этому поводу! «Эх, дядько Григорий, наделал ты хлопот. И дочку осиротил и родственникам не даешь жить спокойно!» Матвей Семенович говорил: — И что они за родня? Седьмая вода на киселе! Через дорогу валенком чай пили! Не ставь в графу! Анна Карповна обиделась: — Как же так — моя родная сестричка?! Спор разрешил Иван. Он твердо заявил: — Выясни на месте. Расскажи комиссии все, как есть, и спроси: ставить «да» или не ставить? Может, они, как дальние родственники, не имеют значения. Ну, а если имеют, что ж, такова жизнь, правде надо смотреть в лицо! «Такова жизнь!.. Это ж несправедливо, — не соглашался Мишко, глядя в темноту вагона, — сказано же: сын за отца не отвечает. Почему ж я повинен отвечать за дядю?» |
||||
|