"Айрин Хант. Талант быть счастливой " - читать интересную книгу автора

- Замерзла? - тихо спросил он, заметив, как она вздрогнула.
- Нет, - покачала она головой. - Просто... - однако она вовремя
сдержала себя и не сказала того, что готово было слететь с ее губ; вместо
этого, слегка пожав плечами, отвернулась от него к окну.
Она чувствовала на себе его пронзительный взгляд и напряглась, ожидая,
что он заставит ее закончить фразу. Молчание становилось все более и более
напряженным. Между ними было столько боли и обиды, столько вражды, что она
просто не знала, сможет ли когда-нибудь позабыть обо всем этом.
- Успокойся, Марни... - Рука Гая легла на ее руку, и только когда его
горячие смуглые пальцы коснулись ее, она поняла, что сидит, судорожно сцепив
руки, так что побелели костяшки. - Ведь все не так уж и плохо? - спросил он
чуть глуховатым голосом.
"Да нет, очень даже плохо, - подумала она. - Я ненавижу тебя, а ты
ненавидишь Джеми, а Джеми ненавидит себя. Что может быть хуже этого!"
- Гай, - осторожно начала она, - тут у Джеми...
- Нет! - Он отнял руку, и с его лица слетело ласковое выражение.
Марни почувствовала, как сжалось ее сердце. Он закрыл глаза и откинулся
на спинку сиденья, как бы отстраняясь от нее. Это был его старый трюк, и она
хорошо его знала. Если Гаю не хотелось продолжать разговор, он просто не
давал тебе возможности говорить. Она вздохнула, понимая, что бесполезно в
данный момент что-либо предпринимать. Даже если она и начнет настаивать на
своем, он просто не будет ее слушать. Это была его манера - манера жесткого,
упрямого и до некоторой степени даже деспотичного человека. Он вел игру с
жизнью по своим собственным правилам и никогда никому не позволял
командовать собой, тем более женщинам. Многочисленные четкие победы над ними
породили в нем пренебрежение к ним и непреодолимый цинизм.
Когда он отпраздновал свое тридцатичетырехлетие, он решил бросить
профессиональный спорт в самом расцвете славы, во второй раз завоевав корону
чемпиона мира, и перехватить у отца бразды правления их многочисленными
предприятиями, "чтобы старик мог выращивать в тишине и покое свои розы", как
любил говаривать Гай.
Папа Роберто... Легкая морщинка пересекла ее гладкий лоб. Она не
виделась с ним целую вечность. И не из-за того, что разошлась с его сыном,
грустно напомнила она себе. Нет, даже это не могло разорвать узы теплой
привязанности, возникшие между ней и Роберто во время ее непродолжительного
пребывания в этой семье. Но он практически не покидал свое поместье Оуклендс
в Беркшире с тех пор, как несколько месяцев тому назад перенес небольшой
удар, а Марни после своего разрыва с Гаем не могла поехать туда. С этим
местом было связано слишком много тяжелых для нее воспоминаний. Она уже было
открыла рот, чтобы спросить о том, как поживает его отец, и повернулась к
нему, но тут же забыла о Роберто Фрабосе, уставившись на четкий темный
профиль Гая.
"До чего же он хорош, - думала она с тоской. - Мужчина, который
обладает всем на свете. Ну, разве она может быть его достойной партнершей,
женой? Его энергия требовала большего, чем могла ему предложить обычная
девушка-художница. Она была на пятнадцать лет моложе его, на пятнадцать лет
отстала от него в отношении жизненного опыта. И это сразу сказалось на их
совместной жизни. Такой суровый урок трудно забыть, и у нее не было ни
малейшего желания его повторять, хотя она не сомневалась ни на минуту, что
если без всякой подготовки и прямо сейчас заявит ему, что хочет вернуться и