"Айрин Хант. Недобрый ветер " - читать интересную книгу автора

на вес золота. Вот уже восемь месяцев отец без работы. Только вчера уволили
по сокращению штатов сестру из конторы, где она прослужила почти год. В
нашей семье каждый цент на счету. Работа есть работа, нельзя ее терять,
нельзя мне опаздывать...
Я спустился вниз, в кухне было темно, но я разглядел силуэт мамы,
стоявшей у плиты.
- Зачем ты встала, ма? - сердито буркнул я.- Сколько раз просил...
Она дотронулась до моего плеча:
- Тише, Джош, отца разбудишь. Он всю ночь проворочался, всего часа два
как заснул.
Мама протянула мне чашку с горячим молоком.
- На вот, выпей, а к семи часам приготовлю тебе чего-нибудь на завтрак.
Я уже перерос маму, и ей пришлось встать на цыпочки, чтобы меня
поцеловать.
- Я так рада, что мисс Краун попросила тебя сыграть на школьном вечере.
Ты - молодчина, Джош!
- Приходи на вечер. В последнее время у нас с Хови стало здорово
получаться.
Я знаю. Очень хочется вас послушать, только все равно не смогу, так что
уж лучше не говорить об этом.- Она отвернулась к плите и задвигала
кастрюлями.- Если хочешь, останься после уроков прорепетировать, Никаких
особых дел по дому как будто нет.
Мама дни напролет гладила белье в прачечной на нашей улице. Вообще-то
не для нее эта работа. Она прекрасно играна на рояле и раньше давала уроки
соседским детям. Но теперь по у кого нет денег на такую роскошь, как музыка.
Меня она тоже учила, с шести до тринадцати лет, но когда отца перевели на
трехдневную рабочую неделю, пришлось продать пианино. Мама знала, как я
люблю музыку, и помогала чем могла - всегда и во всем мама была нам опорой и
поддержкой.
Другое дело отец, хотя он тоже сильно любил музыку. и сблизило их -
черноволосую восемнадцатилетнюю ирландку и поляка-вдовца, едва не вдвое
старше ее.
Его родители, оставшиеся в Польше, были музыканты, настоящие музыканты,
но всегда с трудом сводили концы с концами. Отец вырос в бедности и винил в
этом моего деда, который предпочитал музыку работе в поле, шахте или на
фабрике Отец презирал людей, которые избирают музыку своей профессией.
- Это руки мужчины, Мэри,- говорил он, показывая маме свои ладони. -
Они загрубели от работы, на них мозоли и ссадины. Они никогда не порхали по
клавишам, зато ты и дети не голодали.
Мама брала меня под защиту:
Но, Стефан, Джош - тоже рабочий человек. Мальчика, который с десяти лет
разносит газеты по морозу, белоручкой не назовешь. Пусть только работа не
погубит его таланта. Он способный, Стефан, схватывает все на лету. Мы не
должны мешать.
Раньше отец в конце концов соглашался с ней, хотя и ворчал при этом, но
без злобы. Потом наступили тяжелые времена, работа стала для всех делом
жизни и смерти, и тут уж отец дал волю своему презрению к музыкантам. Мне
начало казаться, что он приходит в ярость от каждого моего поступка, любого
моего слова.
Год тысяча девятьсот тридцать второй, когда мне стукнуло пятнадцать