"Ричард Хьюз. Лисица на чердаке (детск.)" - читать интересную книгу автора

страху. И в такой же мере, если на то пошло, неприлично в разговоре с
друзьями подвергать обсуждению их слуг! На мгновение в глазах Мэри
промелькнуло даже сердитое выражение.
- Touchee? [здесь: попал в точку? (франц.)] - не без лукавства
пробормотал Джереми. - Ну так как же, есть или нет в безумном поведении
Огастина некая здравая основа?
Огастин снова негромко рассмеялся. Ох уж эти пережитки феодализма!
Насколько они фальшивы, эти освященные веками взаимоотношения! И одинаково
гибельны - как для слуг, так и для тех, кому слуги служат. Он правильно
поступил, освободившись от них.


С детства в душе Огастина укоренилось глубокое отвращение к отдаче
всякого рода приказов. Любые взаимоотношения, основанные на подчинении
одного человеческого существа другому, всегда претили ему. Но сейчас
Джереми, совершив неожиданный вольт, атаковал его именно в этом
направлении: наиболее опасное предвестие и даже, если на то пошло,
первопричина кровавых революций не тот, кто отказывается подчиниться
приказу (сказал Джереми), а тот, кто отказывается отдавать приказ.
- Кому я могу принести этим вред? - буркнул Огастин.
- Вы хотите, чтобы вам позволили оставить людей в покое? - с
горячностью вскричал возмущенный Джереми. - Неужели вы не понимаете, что
для самих исполнителей приказов совершенно непереносимо, когда правящий
класс открещивается от своих прав? Запомни мои слова, ты, деспот,
пресытившийся своим деспотизмом! Задолго до того, как фермерские двуколки
примчатся в Мелтон, твоя голова покатится к ногам флемтонских вязальщиц.
Огастин фыркнул, раздавил грецкий орех и брезгливо посмотрел на его
сморщенную потемневшую сердцевину. Чудно, но по внешнему виду скорлупы
никогда не угадаешь...



17


- Как ты полагаешь, что бы произошло, - продолжал Джереми, - если бы
таких, как ты, нашлось много? Человечество предстало бы голым и
беззащитным перед ледяным взором Вольности: оно было бы предательски
отдано в руки Свободы - этой извечно угрожающей ему силы, от которой Дух
Человеческий неустанно стремится спастись бегством! Post equitem sedet
atra Libertas! [За спиной у всадника сидит неумолимая Свобода! (лат.)]
Мало ли было на земле революций, которые в конечном счете привели лишь к
меньшей свободе?
"Бегство _от_ свободы? Какой вздор!" - подумал Огастин.
В споре Джереми, по своему обыкновению, на ходу менял систему
доказательств, перепрыгивая, как кузнечик, с предмета на предмет. Он
говорил догматическим тоном, голос его звучал уверенно (лишь временами от
взвинченности срываясь на высоких нотах), а лицо выражало восторженную
взволнованность, ибо он по-детски наслаждался самим процессом
словоизвержения. Огастин снисходительно улыбался, не столько внимая речам