"Эдуард Анатольевич Хруцкий. МЧК сообщает... ("ОББ-1", Роман-хроника) " - читать интересную книгу автора

офицерской роте капитана Звонарева, отказавшегося подать ему руку.
Бедность. Не было страшнее слова для Копытина. Он вспомнил, как
разговаривал с ним подполковник Незнанский, эта разряженная сволочь, и
губы его свела ненависть. После контузии у него начала дергаться щека. И
это, видимо, тоже вызывало в подполковнике чувство брезгливости.
Он очень рад, что после выполнения задания получит чин капитана,
перескочив через штабс-капитана. Он все выполнит. Он понимает, что
активизация уголовников отвлечет силы ЧК от офицерских организаций. Он
будет убивать всех, кто пошел на службу к большевикам. Пусть интеллигенты
боятся. Деньги от налетов пойдут на священное дело борьбы.
Да. Да. Да.
Но, выходя из кабинета Незнанского, он уже знал, куда пойдут деньги.
Нет, господин подполковник, не на создание офицерских дружин. Три-четыре
хороших налета, а он знает людей в Москве, у которых есть что взять, и - в
Питер, потом в Финляндию, в Париж. Хватит, понищенствовал. Но сначала надо
взять. Между ним и Парижем, между сегодняшним днем и жизнью, которую он
себе нарисовал мысленно, лежала осенняя Москва. Стояли чекисты и
милиционеры. Да мало ли кто мог ему помешать. И поэтому все существо
Копытина наливалось тяжелой злобой.
С Собаном он увиделся через четыре дня в номере гостиницы "Лиссабон"
в Замоскворечье.
А через день они на Трубной площади брали артельщика, брали
дилетантски, по-глупому. Деньги-то взяли, но ушли, "оставляя на деревьях
клочья шерсти".
Копытин прикрывал отход. Две гранаты пустил в дело. Потом, на
какой-то даче в Серебряном бору, Собан сказал:
- Если бы не ты - нам конец.
Вот тогда Копытин сам рассчитал и подготовил налет на контору
Волжско-Камского банка. Взяли много и ушли без потерь. Теперь его
авторитет стал непреклонным. Особенно когда он шлепнул наводчика, из-за
которого они на Поварской чуть не попали в ловушку.
Даже Собан понял, что у Копытина есть своя четкая система. Виктор
реорганизовал банду, разбив ее на группы. Одни занимались разведкой
объекта, другие наружным наблюдением, наиболее умелые вошли в группу
захвата, наиболее стойкие стали прикрытием. Теперь банда больше походила
на воинское формирование. Дисциплина была железная.
Да и направлялась она твердой рукой. И в Москве вскоре почувствовали
эту руку.
На улицах, в ресторанах, в кафе Копытин слышал самые невероятные
разговоры о банде, и ему почему-то было приятно.
Но у него имелся свой план, для выполнения которого необходим был
надежный человек.
Его в Москве интересовали три объекта. Профессор Васильев, получивший
в наследство в 1912 году драгоценности небывалой цены и красоты, инженер
Басов, обладатель уникальной коллекции золотых монет, и валютная контора
на Мясницкой. Но для этого ему нужен был верный человек. Одного Лапшина
мало. Нужен еще один. И Копытин все чаще думал о своем товарище по училищу
Алексее Климове.