"Н.С.Хрущев. Время. Люди. Власть. (Воспоминания в 4-х кн., кн.2, часть 4)" - читать интересную книгу автора

дела, сейчас не помню. Ведь они всегда бывают, когда документ
согласовывают по пунктам. Помню только коренной для нас вопрос: чтобы
Австрия взяла на себя обязательство проводить политику нейтралитета,
неприсоединения к военным блокам и не позволяла создавать какие-либо
военные базы на своей территории. Мы приводили в пример Швейцарию и
Швецию, и Австрия должна была объявить, что будет придерживаться
нейтралитета по их образцу. Сейчас не скажу, записано ли это было в
документе или существовала личная договоренность, что за образец берется
политика этих двух стран.
Австрия не сразу заняла такую позицию. Ее представители доказывали,
что Австрийская республика воевать не собирается и не помышляет об этом,
что в своей политике будет руководствоваться мирными устремлениями и
строить хорошие отношения со всеми странами, но взять на себя официальное
обязательство не хочет. На первых порах переговоров австрийская сторона
проявляла сдержанность: не то, чтобы была открыто против, но
осторожничала. В конце концов Вена согласилась, и текст был согласован
между двумя правительствами через министерства иностранных дел.
Тогда правительство Австрии возглавлял Юлиус Рааб(6), лидер самой
главной буржуазной партии. Однако правительство было не однородным, а
коалиционным с социал-демократами. Социал-демократы занимали в парламенте
меньше мест, но тоже были солидной силой. Заместителем премьер-министра
был социал-демократ Бруно Крайский(7). Я встречался с ним не раз. Он
приезжал в Москву, когда мы завершали переговоры о мире. Подписывался же
мирный договор в Москве Раабом. Здесь, когда мы встретились уже на высшем
уровне с правительственной делега-
цией Австрии, "дожимался" окончательно вопрос о нейтралитете. Рааб
согласился, а социал-демократы через его заместителя и ранее поддерживали
такую линию.
Социал-демократы вообще с пониманием относились к нашей позиции.
Никакого их сопротивления или даже негативного оттенка, который отложился
бы в моей памяти, не припомню. Видимо, еще раньше они между собой все
обговорили и выступали теперь единым фронтом, разногласий между ними не
ощущалось. И при личных беседах, которые я и другие руководители
советского государства вели в отдельности с Раабом и с его заместителем,
тоже ощущалось полное их единство по вопросу заключения мирного договора.
Беседы наши проходили на дружеской основе. Я с уважением относился к
Раабу. Это был буржуа, но обладавший гибким умом. Он не только понимал
необходимость терпеть существование Советского Союза как социалистического
государства (от него сие не зависело), а и вообще не проявлял такой
нетерпимости, как Черчилль и другие тузы капиталистического мира. Конечно,
он оставался капиталистом и был настроен против коммунистов, против
марксистско-ленинской теории, однако мирился с существованием различных
общественных укладов и довольно гибко подходил в переговорах к решению
вопроса, который интересовал оба государства. Когда мы окончательно
договорились, Рааб и его заместитель буквально сияли. Наконец-то они
получают полную независимость, из Австрии выводятся все иностранные войска.
Прежде чем встретиться с делегацией Австрии, нам пришлось провести
переговоры с США, Францией и Англией об их присоединении к мирному
договору. Они тоже должны были взять на себя обязательства вывести войска
и, главное, признать обязательство Австрии о нейтралитете. Это было наше