"Н.С.Хрущев. Время. Люди. Власть. (Воспоминания в 4-х кн., кн.2, часть 4)" - читать интересную книгу автора

передали нам свое пожелание поторопиться с подписанием, пока текст в
последней редакции не увидел Болен. Мы согласились с их подходом. Если он
был приемлем для нас, а для Болена неприемлем, то тут мы, конечно, были на
стороне Аденауэра. Так этот документ и был подписан. Потом меня
информировали, что Болен сильно возмущался позицией Аденауэра, но документ
уже был подписан.
О самом Аденауэре у меня осталось особое впечатление. То был человек,
который мог пойти, как я бы сказал, на грубую лесть, если понадобится. Во
время бесед о мной он "выделял" меня и говорил, что вот "только в
результате вашего влияния произошло то-то и то-то"... Мне было неприятно
слышать это от политического деятеля, это принижало его достоинство. Я,
смотря на такой нехороший прием действий, размышлял, как же мелко думает
он о других? Наверное, и сам он мелочный человек. Например, когда за
обедом мы обменивались мнениями, он тут же мне на ухо шептал через
переводчика какие-то любезности. Однако в смысле политики, понимания своих
интересов он твердо представлял немецкий капитал и был большим его
защитником.
Переговоры закончились, документы подписали, делегация ГФР уехала. Мы
ее проводили, и это осталось нашим первым и последним контактом. После той
встречи у нас с Аденауэром ни встреч, ни обмена правительственными
делегациями не происходило. Правда, экономические связи между двумя
странами стали развиваться. Я не однажды принимал представителей
"Круппа"(11), других деловых людей из ГФР, с которыми нас связали общие
экономические интересы. Мы давали им заказы, они поставляли нам хорошее
оборудование. Немцы умеют и работать, и торговать.
Что еще сказать об Аденауэре? Он, конечно, вошел в историю своей
страны как представитель крупного капитала. Но человек он, так сказать,
ловкий: столько лет продержался там у власти! Да и пользовался поддержкой
избирателей. Вспоминается такой эпизод. За столом во время обеда Шмидт
обратился ко мне и назвал меня по партийной привычке товарищем ("Геноссе
Хрущев"). Я ему тоже ответил: "Геноссе Шмидт". Аденауэр, услышав,
изобразил на своем лице иронию и, насмешливо повторив "Геноссе Хрущев",
тут же обратился ко мне: "Господин Хрущев, вы что же, думаете, что рабочие
у нас голосуют за социал-демократов? Нет, большинство рабочих Германии
голосует за меня!". И тут же сообщил, сколько получили голосов
социал-демократы, сколько рабочих объединяют в своих профсоюзах они, а
сколько - его партия. Выходило, что большинство рабочих голосует за партию
Аденауэра. К сожалению, это было правдой. Если бы за социал-демократов
голосовало большинство, то не Аденауэр возглавлял бы правительство ГФР.
Даже после смерти Аденауэра ситуация не изменилась(12).
Аденауэр заложил основы сегодняшней политики
Христианско-демократической партии. Она и сейчас еще очень сильна и имеет
там большое влияние. Аденауэру нужно отдать должное, с ним надо было
считаться. Но он оставался непримиримым врагом коммунистических идей,
поэтому был нашим непримиримым идеологическим противником. Это сдерживало
его, и он не шел с нами на тесные контакты по государственной линии. Вот
то, что я хотел как бы добавить к тому общеизвестному факту, что Аденауэр
является представителем реакционных кругов Западной Германии. Он был
таким, таким и ушел из жизни.
Но наша встреча стала полезной. Мы ликвидировали официальное