"Н.С.Хрущев. Время. Люди. Власть. (Воспоминания в 4-х кн., кн.2, часть 4)" - читать интересную книгу автора

себя так же оценивали. Потом уже узнали в полной мере, что тут была не
мудрость, а тщательно рассчитанные поступки деспота, который сумел внушить
многим и многим, что Ленин не разбирался в людях, не умел подбирать людей,
а почти все, кто после его смерти возглавлял страну, оказались врагами
народа. К сожалению, в эту чушь верили. Да и сейчас еще остались
твердолобые, которые стоят на той же позиции, молятся идолу, убийце всего
цвета советского народа. Наиболее рельефно отражал точку зрения
сталинского времени Молотов. Если все это учесть, то заключение мирного
договора с Австрией(9) явилось одновременно шагом к пересмотру наших
позиций и в вопросе о роли Сталина. И мы его, как известно, пересмотрели.
Вот я сейчас диктую свои воспоминания и мысленно пробегаю все
происходившие тогда события. Многое с позиций сегодняшнего дня выглядит
просто невероятным. Если бы я не был участником этих событий и часто даже
инициатором, то мне трудно было бы представить их течение. Но я ни на
каплю ничего не увеличиваю, а рассказываю лишь о том, что видел портретно
и буквально. Хочу, чтобы наши потомки понимали бы, как мы жили, какие
встречались трудности и как мы их преодолевали, и я хочу это показать на
конкретных лицах и конкретных фактах.
Конечно, наряду с принципиальными в памяти сохранились и мелкие,
незначительные факты. Помню, например, такой эпизод. После переговоров с
австрийцами сидели мы за обедом. Рядом со мною - Рааб. После обеда
объявили, что подают кофе. По европейской традиции, к кофе обязательно
полагается ликер или коньяк. Рааб был человеком тучным, с большим лицом и
круглой головой. Мы с ним разговаривали за кофе о пустяках, о главном-то
уже договорились. Я ему: "Первый раз в жизни, господин Рааб, мне доводится
сидеть рядом с капиталистом. Мне приходилось встречаться со слугами
капитала, когда я был рабочим. Случались у нас забастовки на предприятиях,
на которых я трудился. А я пользовался доверием своих товарищей, и меня
включали в состав комитета, который руководил забастовкой и вел переговоры
с администрацией. Там я встречался нос к носу со слугами капиталистов.
Владельцы предприятий были слишком крупными фигурами и жили в Петербурге
или еще где-то там, мы их никогда и не видели. А вот сейчас я сижу за
одним столом с живым капиталис-
том и, как говорится, могу его даже пощупать". Рааб смеялся (и он, и
другие участники стола понимали шутки) и отвечал: "Господин Хрущев, вы
правильно говорите: конечно, я капиталист, но маленький капиталист, даже
очень маленький". "Да, вы "кляйн", маленький капиталист, но все-таки
капиталист. На вас трудятся рабочие, а я-то рабочий. Будь я австрийцем, я
бы, возможно, работал у вас". "Но, видите, - говорит Рааб, - даже мы можем
прийти к соглашению. Капиталист и рабочий договорились и вместе сделали
хорошее дело". Все кончилось добрым тостом.
Разговор с заместителем Рааба Крайским мне тоже понравился. С ним
можно было беседовать запросто. Сам он, по-моему, вышел из рабочих, но уже
был, так сказать, тренированным человеком. Вспоминаются и его шутки. Я
ему: "Поддерживаю идею вашего начальника, маленького капиталиста господина
Рааба!". Он мне: "Товарищ Хрущев (ведь ко мне обращался товарищ по
рабочему движению), да знаете ли вы, что такое - Рааб?". "Нет, не знаю".
"А вам нравится Рааб?". "Да, мы с ним делаем хорошее дело, полезное для
наших народов и всего мира". "Рааб по-русски - "ворона". А Рааб смотрит на
него и улыбается. Я продолжаю: "Ну и что? Вот мы делаем хорошее дело с