"Колин Харрисон. Найти в Нью-Йорке" - читать интересную книгу автора

доносится предупреждающий запах. Она помнит этот запах еще по Китаю, она
может узнать его повсюду. Так в маленьких городках пахнут общественные
уборные с выгребными ямами. Дыры в земле рядом с громадными стройками
Шанхая, где рабочие приседают над досками, в которых проделаны отверстия.
Неочищенные сточные воды, извергающиеся в реки. Да, она узнала этот запах.
Она подбегает к машине и дергает за дверцы - просто чтобы убедиться,
что они заперты. Кажется, внутри она видит какое-то движение - за стеклом, в
темной жидкости, слабо шевелится чья-то рука. Она озирается, пытаясь найти,
чем разбить стекло, мчится к краю стоянки и, как безумная, роется в траве,
под руки лезут пластиковые пакеты, старые газеты, банки из-под пива, -
попадается все, что угодно, кроме того, что ей нужно. Вдруг она находит
тяжеленный кусок асфальта. Прошло уже слишком много времени! Верно? Разве
кто-нибудь смог бы?.. Она с трудом волочет глыбу асфальта к машине и с
четвертой попытки разбивает правое переднее стекло. Оттуда вырывается
толстая струя нечистот, обдает ее, она чувствует мерзкую вонь. Фекальные
газы. Зловонная моча. Ее вот-вот вырвет, в горле у нее клубится жгучая
желчь. Она снова и снова бьет в стекло, чтобы в дыру можно было залезть
рукой. Наконец-то. Она бросает кусок асфальта и запускает руку в холодную,
густую сырость, пытается нашарить замок, разбитое стекло обдирает ей
запястье. Найдя фиксатор, она тянет его вверх, дергает дверцу - та
распахивается, и толстый бурый язык жидкой мерзости растекается по стоянке.
- Ну же! - визжит Цзин Ли по-китайски. Тошнотворная вонь выедает глаза.
Засунув руку внутрь, она нащупывает одну из девушек. Та не шевелится! Прошло
слишком много времени! Семь, или восемь, или даже девять минут! Она тянет
руку на себя, и тело девушки, облепленное дерьмом, шлепается на асфальт.
Цзин Ли протирает девушке лицо. Рот у той полон жижи, черные волосы
спутались и стали мокрыми от той же мерзости. Она не дышит. Цзин Ли
переворачивает ее на живот, освобождает рот от жижи, давит на спину. Не
помогает! Она бежит к другому боку машины, разбивает там стекло,
пропитавшись при этом дрянью; открывает дверцу, нечистоты с бульканьем
вытекают из салона. Вторая девушка - мертвее не бывает, она сидит,
привалившись к рулю; тем не менее Цзин Ли вытаскивает и ее, пытается
заставить ее дышать. Но та не отзывается на ее усилия. Цзин Ли плачет от
страха и разочарования. "Давай же, давай!" - кричит она, нажимая девушке на
спину; изо рта у той вытекает жижа. Не помогает. Цзин Ли даже не может
заглянуть ей в глаза: они залеплены той же мерзостью. Девушки перепугались и
рефлекторно вдохнули, затянув жижу глубоко в легкие. Они теряли сознание, а
нечистоты затекали им в горло и текли вниз, удушая их. Все равно как если бы
их несколько долгих минут держали под водой. Теперь обе лежат ничком на
асфальте, мертвые, неподвижные, и черная жижа расползается по парковке, по
мере того как машина опустошается; дождь усилился, и дождевая вода,
смешиваясь с этой жижей, образует ручьи, стекающие в дренажную канаву у
дальнего края стоянки.
Цзин Ли слышит женский голос, возбужденно говорящий что-то по-испански,
и замирает на месте. Кто это? Она смотрит на девушек, но девушки, похоже -
да, точно, - мертвы, тела их безвольно распластаны. Да, это так, говорит она
себе. Мертвые! Теперь слышно латиноамериканскую танцевальную мелодию. Радио
в машине по-прежнему включено, а жижа успела стечь с динамиков на приборной
доске. "Yo te voy amor hasta el fin de tiempo!"[5] на стадионе "Янки",
расположены так близко к площадке, что реальность вмешивается в привычную