"Колин Харрисон. Электрические тела" - читать интересную книгу автора

основанный на заключениях нескольких врачебных экспертиз и утверждении, что
достопочтенный врач выпил бокал вина за ланчем за два часа до операции,
поставил крест на карьере хирурга и был описан в юридических журналах.
Удивительно, но то, что глаз стал двигаться неуправляемо, пошло Саманте на
пользу: в пылу дискуссии она вдруг становилась похожа на портрет Пикассо
периода кубизма, что заставляло людей смущаться. Несоответствие ее
страстных, четких аргументов и блуждающего взгляда сбивало с толку опытных
консультантов и внушительных защитников, которые внезапно теряли уверенность
в своих утверждениях. Они замолкали, они пытались решить, в какой глаз
Саманты смотреть, они начинали мямлить, она вмешивалась - и они проигрывали.
Саманта играла по-крупному: если у нее не было совершенно одинаковых глаз,
то она намерена была получить все остальное.
Когда лифт со скрипом остановился на тридцать девятом этаже, мы с
Самантой, как обычно, миновали большой холл с панелями из тикового дерева и
стеклянными стенами и срезали путь, пройдя через дверь рядом с лифтом. Как
всегда, на столике во внутренней приемной стоял поднос с разнообразными
фруктами и выпечкой. Саманта радостно вскрикнула, подхватила крупную
землянику и сунула ее в рот. Я прошел за стройными ногами в туфлях на
шпильках по коридору, мимо заключенных в рамки мгновений из истории
Корпорации. Как обычно, мы пришли на работу первыми.
Мы оба работали в небольших кабинетах вице-президентов, двери которых
выходили в задний коридор, тянувшийся вдоль северного фасада здания. К
огромной приемной Президента в северо-восточном крыле примыкала комната,
принадлежавшая миссис Марш, которая единственная из всех секретарей имела
кабинет с окном. Офис главного администратора, Моррисона, располагался в
противоположном конце коридора, в северо-западном крыле. Все наши окна
выходили на Центральный парк, простиравшийся в девяти кварталах от нашего
здания, и я часто стоял у окна, глядя на миниатюрные клены и буки, команды
софтбола и фигурки людей на парковых скамейках, и в эти минуты я почти
всегда думал о Лиз. В парке мы гуляли и катались на велосипедах, ели
сэндвичи с индейкой. И предложение я ей сделал тоже там. Задумчиво стоя у
окна, я восстанавливал в памяти ее лицо. Иногда я не мог его вспомнить.
Сейчас сквозь стенку кабинета я слышал, как Саманта прослушивает
сообщения на автоответчике.
- Саманта, - окликнул я ее через дверь, - сколько встреч ты
запланировала на неделю?
- Слишком мало! - крикнула она в ответ.
- Давай встретимся за ланчем.
- Не могу, извини. Я занята.
- Молодой кандидат?
- Да, - отозвалась она. - Пока не проверенный.
После череды обычных связей Саманта презирала мужчин, которые пытались
возместить угасающую половую активность энергией богатства - новыми
машинами, горнолыжными курортами, экзотическими путешествиями. По-моему, она
решила, что ее карьера несовместима с браком и детьми, однако их отсутствие
можно компенсировать. Теперь Саманта отдавала предпочтение сильным рукам и
широким плечам двадцатилетних парней из команды гребцов Колумбийского
университета и даже смотрела их состязания из каюты собственного
сорокафутового катера. Каждые пару лет она выбирала нового молодого человека
и соблазняла его с жадной прямотой, которой лишены женщины помоложе.