"Колин Харрисон. Убийство со взломом " - читать интересную книгу автора

А с другой стороны, одним выигранным делом будет больше. Дел по поводу
убийства у Питера было тридцать шесть и еще три проигранных.
Одно из этих трех он проиграл из-за свидетелей, вдруг изменивших
показания, другое - из-за ненадежности присяжных, в третьей же неудаче
виноват был он сам и собственные его глупейшие ошибки в доказательствах. Не
то чтобы он вел счет, хотя, конечно, он его вел, и не то чтобы он видел себя
в качестве общественного деятеля, хотя и такая возможность не исключалась.
Наконец пробило пять часов, судья отдал распоряжение присяжным не
обсуждать ни с кем дело, чтобы ни один злонамеренный юрист не смог обвинить
их в сговоре, и присяжные потянулись к выходу. Зрители поднялись с мест.
Родные убитой, совершенно измученные многочасовым заседанием, направились к
дверям - прошел еще один день со дня гибели их Джуди, еще на день, как
надеялся Питер, приблизились они к дарующей облегчение развязке. Обычно он
болтал с родственниками, обсуждая с ними, как продвигается дело, но тут он
чувствовал себя для этого слишком усталым, хотя и упрекал себя. Разложив на
столе бумаги, он искал свой календарь, оказавшийся под черно-белыми
глянцевыми снимками трупа Джуди Уоррен.
Он спустился на лифте вниз, еще больше погруженный в себя, он слишком
устал и слишком беспокоился о Дженис, чтобы опять раскланиваться со
следователями и местными полицейскими. Выйдя из Ратуши, он направился домой.
Красота опустевших административных зданий с узором кое-где освещенных в
вышине окон, на фоне темной улицы, усугубляла ощущение одиночества.
Небоскребы, устремленные вверх, были одеты в гранит, стекло и металл. Раньше
над всем здесь царила статуя Уильяма Пенна, этого квакера, покровителя
Филадельфии, глядящего на окружающие здания сверху, с высоты часовой башни.
В простой шляпе, из-под которой выбивались, свисая до плеч, его кудри, в
жилете, в панталонах до колен и туфлях с пряжками, Билли Пенн мог видеть
все, что происходило в городе, который он основал, спланировал, который он
любил. Теперь этого эффекта больше не было.
Их городской дом находился в южной части города, состоявшей из двухсот
домов, в квартале улицы Деланси. Улица была узкой, с двух- и трехэтажными
домами, ни один из которых не был моложе начала восемнадцатого века.
Туристы, устав от лицезрения Колокола свободы и бульвара Независимости,
нередко гуляли по этой улице, фотографировали, восхищались сохранностью
домов, подлинностью исторической атмосферы. По утрам в воскресенье Питер мог
слышать через окно их гомон - они читали даты, обозначавшие года сооружения,
и сокрушались, что не они здесь обитают. Дженис очень нравились крашенные в
глубокий черный цвет ставни, потертые гранитные ступени крыльца, железная
решетка и старинный шершавый камень, вделанный в кирпичную дорожку, И ему
тоже все это нравилось, потому что живописная узкая улочка и собственный их
дом на ней были знаком упорядоченной и счастливой жизни, говорили о том, что
брак их в классическом смысле идеален и не имеет изъяна. Здесь, в самой
старой части города, располагались наиболее дорогие городские усадьбы. То,
что ему и Дженис удалось приобрести здесь дом, доказывало успешность их
брака. Он собственноручно занимался реставрацией, сдирал старый линолеум,
циклевал полы. Им еще крепко повезло приобрести этот дом, заплатив
сравнительно умеренные проценты как раз перед тем, как цены на недвижимость
скакнули вверх, и все-таки в течение ряда лет они отказывали себе в
отпусках, посещении ресторанов, экономили на автомобиле, чтобы платить по
ипотеке сумму, даже теперь являвшуюся внушительной. И по сей день их