"Игорь Христофоров. След 'Альбатроса' ("Танцы со змеями" #1) " - читать интересную книгу автора

работать с иностранцем. Такое впечатление, что, как только на его плечо
упала звезда капитана Федеральной службы контрразведки, так его перевели в
какое-нибудь посольство за рубежом. Хотя никуда из Москвы он не уезжал, а
так и оставался в своем родном управлении. И работа была та же - наркотики.
Но время надломилось, мир стал меньше и теснее, и то, чем раньше с экранов
кинотеатров нас пугали, когда показывали американских гангстеров, сошло с
этих экранов на наши улицы. И уже не хватало времени на какого-нибудь давно
немытого, пропахшего плацкартами поездов пацана, везущего из
днепропетровских степей в Питер или в Москву мешок маковой соломки, потому
что пацан этот был слишком мелкой рыбешкой по сравнению с теми китами, что
уже начинали бороздить просторы наркобизнеса. А вокруг китов шустыми лещами
да щуками заюлили американцы и пакистанцы, итальянцы и заирцы. Одни везли
на свой страх и риск то в чемоданах с десятью днами, то в желудках, другие
гнали целые партии в транзитных контейнерах.
Итальянец не относился ни к первым, ни ко вторым. В Москву он привез
три миллиона долларов наличными. "Баксы" хранились в огромном, непонятно
как собранном станке, который он сопровождал на выставку, но брать его было
нельзя. Итальянская полиция передала его нашим эмвэдэшникам из рук в руки,
потому что деньги шли "белые" - от наркобизнеса, - шли на "отмыв" в Россию,
где это можно было сделать в миллион раз быстрее и легче, чем в любой
другой стране мира.
Контрразведку подключили к этому делу сразу, и вот теперь Иванов
изображал из себя клерка из совместного российско-итальянского предприятия,
которого на самом деле и в природе-то не существовало, сидел в душной
"стекляшке" за столом, заваленным буклетами, и вел наблюдение за блондином
Паоло. А тот в таком же стеклянном закутке напротив скучал возле своего
"Троянского коня", набитого "баксами", и изредка вскакивал, если
какой-нибудь шальной посетитель проявлял интерес к его неподъемному
монстру.
Каждое такое вскакивание сопровождалось щелчком в левом ухе Иванова.
"Жучки" терпеливо впитывали и впитывали в себя сложную смесь итальянских,
английских и русских слов, но помочь пока не могли. Никто из тех, кто
забредал в закуток Паоло, на связника не "тянул". Во всяком случае, ни у
Иванова, ни у соседа-майора из милиции, тоже красиво упакованного под
валютного клерка, профессиональное чутье ни разу не подало сигнала.
А шел уже последний выставочный день. По правилам Экспоцентра, он
заканчивался всегда в полдень, но многие уже с утра начали упаковывать
товары, на которые они искали оптовых покупателей. Полки пустели с такой
скоростью, словно по павильону временами проносился ураган. Выставка
поблекла, потеряла свои яркие краски, превратилась в шумный вокзал.
Буклеты, проспекты и наклейки, которые еще пару дней назад вручались нашим
зевакам с видом даримых бриллиантов, мусором валялись по проходам. Праздник
закончился, но все были так радостно возбуждены, точно он только начинался
для коммерсантов. И лишь Паоло грустил возле своего стального монстра,
который еще не нужно было упаковывать. По плану выставки загнать его
обратно в контейнер должны были работяги-грузчики где-то через пару часов.
Она возникла из ниоткуда. Точнее, сначала была тележка с горой
картонных ящиков, потом необъятная фигура грузчика в синем комбинезоне, а
когда они снова открыли вид на грустного Паоло, он стоял по стойке "смирно"
перед девушкой в светло-бежевом платье. Фигура у нее была на пять баллов с