"Игорь Христофоров. След 'Альбатроса' ("Танцы со змеями" #1) " - читать интересную книгу автора

А на запястье были действительно часы. Крупные, прямоугольные, со
слегка скругленными боками часы "Океан" - награда от командующего флотом,
полученная еще в первый лейтенантский год, в тот год, когда корабли еще
плавали, иногда стреляли и даже иногда попадали. По стеклу часов веером
разбегались трещины, а на широком, сантиметров пять в поперечнике, кожаном
ремешке, который давным-давно еще подарила Майгатову мать, слева от
циферблата между кнопками секундомера лежала вытянутая желтая капля.
Отделившиеся от нее мелкие, еле видимые капельки тянулись еще на сантиметр
к краю ремешка.
- Господи, хоть бы на кожу не поп-пало, - простонал Анфимов. - Д-дай
расстегну, - попросил он Майгатова, и тот ощутил, как худенькие пальцы
командира, подрагивая, коснулись снизу запястья кожи, медленно вынули
стальной усик из дырочки и, развернув ремешок, отняли его от руки.
Анфимов так же медленно донес часы до палубы, положил их на ее
раскаленную, как сковородка на печи, сталь и резко, будто его подбросили,
вскочил.
- Ну что: нет покраснений? - склонился над запястьем. - Вот чего-то
есть. Но, может, это от солнца... Фельдшер! Где фель... А, посмотри, как
тут?
Длиннющий - хоть в баскетбол играй, а не копти службу на корабле -
сверхсрочник, старшина первой статьи, журавлем склонился над запястьем,
по-вологодски прогундел:"Ня знамо" - и тут же стал протирать руку Майгатова
принесенным с собой спиртом.
- О, мля, Анфимов, а ты говорил, спирт кончился, - недовольно пробасил
Бурыга. - Старшина, - заставил фельдшера вытянуться по стойке "смирно", -
как мазню свою кончишь, занесешь флакон в мою каюту, - и глазом примерил:
грамм с триста будет.
Фельдшер посмотрел на Анфимова, Анфимов - на торпедный аппарат.
- Есть, - процедил сквозь зубы фельдшер и, увидев, что Бурыга сразу
как-то размяк, повеселел, сверху вниз сказал Майгатову, надавливая на
"о": - Когда укус, противоядие надобно и много питья, ежели вот нет, как у
вас, кажись, то ничего вроде и не надобно. Водичку только поболее прежнего
попейте. На всякой случай...
- Ну, зараза! - окриком стряхнул с себя оцепенение Майгатов и широким
шагом двинулся к ящикам.
Змея жалась в тень и беспрерывно водила и водила в стороны боками,
уплощаясь и пытаясь зарыться в такой спекшийся, такой твердый, такой
странный песок, чтоб спастись от жары, от огромных двуногих созданий, от
всего того, что было непонятно, страшно и непривычно.
Майгатов, не отрывая взгляда от этих ритуальных движений, нагнулся к
плексигласу, который уже успел прокалиться под прямыми лучами солнца, снова
поднял его щитом и шагнул вплотную к змее. Та лишь сымитировала толчок
головой. Ее прожженое солнцем, толстое, мясистое тело не слушалось. Даже
шипение еле выскреблось из-под лениво трущихся чешуек.
И Майгатов перестал бояться. Он опустил плексиглас, подсунул его
лопатой под змею, провез метра полтора по палубе к леерам и, уже не обращая
внимания на нервный, не доставший сантиметров с десять к его правой руке
тычок головы, сбросил тяжелое, обмякшее тело за борт.
Последним быстрым взглядом отметил: на голове змеи сломан рог.